Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 05 октября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Только что ты танцевала под внезапного Лосося мудрости, и обнимала всех, и прыгала, и в радости плескаться просто можно, и готовили на кухне в шесть рук и пели в три голоса, и ржали над упоротой детской раскраской...
На третьей очереди вся взбудораженность уходит, внутри раскидывается гладь моря.
И ты вдруг думаешь, что, пожалуй, больше не возьмешь в руки ничего стреляющего. Даже по мишеням.
Тем более - по людям.
В какой бы форме это все ни было.
Я всегда невероятно любила стрелять.
Еще несколько очередей по мишеням.
Ты отдаешь АК, в тебе по-прежнему море.
Все не про тебя.
На третьей очереди вся взбудораженность уходит, внутри раскидывается гладь моря.
И ты вдруг думаешь, что, пожалуй, больше не возьмешь в руки ничего стреляющего. Даже по мишеням.
Тем более - по людям.
В какой бы форме это все ни было.
Я всегда невероятно любила стрелять.
Еще несколько очередей по мишеням.
Ты отдаешь АК, в тебе по-прежнему море.
Все не про тебя.
суббота, 04 октября 2014
03:42
Доступ к записи ограничен
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 03 октября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
[13:40:57] Кэти: На Украине хотят запретить фильм "Легенда 17", потому что он провоцирует патриотические чувства в россиянах
[13:41:06] Кэти: Развидеть все)
[13:41:34] Наталья Гончарова: провоцирует патриотические чувства....
[13:41:44] Кэти: Почти экстремизм
[13:41:50] Наталья Гончарова: ненавижу такие провокации. постоянно гимн начинаю петь
Или вот
[13:58:49] Наталья Гончарова: привет суицид *ссылка на новость про блокировку Github*
[13:59:38] Кэти: Мне кажется, програмистские порталы вообще давно пора блокировать.
[13:59:56] Кэти: Это же один сплошной призыв к суициду
[14:00:30] Кэти: Скомпилируй себе генту
[14:00:39] Наталья Гончарова: програмисты вообще сами по себе призыв) я отношу физиков, химиков и математиков еще к этой категории
[14:00:45] Кэти: Вот-вот
[14:00:52] Наталья Гончарова: пора блокировать этих людей
[14:01:07] Кэти: Нам нужно нормальное здоровое общество
[14:01:37] Кэти: С гимнами
[14:02:07] Наталья Гончарова: комиссию надо собрать по определению "нормального" и "здорового". депутатам есть чем заняться! ура!
[14:02:52] Кэти: Васюков одобряэ
[13:41:06] Кэти: Развидеть все)
[13:41:34] Наталья Гончарова: провоцирует патриотические чувства....
[13:41:44] Кэти: Почти экстремизм
[13:41:50] Наталья Гончарова: ненавижу такие провокации. постоянно гимн начинаю петь
Или вот
[13:58:49] Наталья Гончарова: привет суицид *ссылка на новость про блокировку Github*
[13:59:38] Кэти: Мне кажется, програмистские порталы вообще давно пора блокировать.
[13:59:56] Кэти: Это же один сплошной призыв к суициду
[14:00:30] Кэти: Скомпилируй себе генту
[14:00:39] Наталья Гончарова: програмисты вообще сами по себе призыв) я отношу физиков, химиков и математиков еще к этой категории
[14:00:45] Кэти: Вот-вот
[14:00:52] Наталья Гончарова: пора блокировать этих людей
[14:01:07] Кэти: Нам нужно нормальное здоровое общество
[14:01:37] Кэти: С гимнами
[14:02:07] Наталья Гончарова: комиссию надо собрать по определению "нормального" и "здорового". депутатам есть чем заняться! ура!
[14:02:52] Кэти: Васюков одобряэ
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
"Иди отсюда! Домой. До-мой. Лечиться!" - в который раз повторяет мне шеф-редактор в восемь вечера. Я в ответ бодаю шеф-редактора рогом единорожьей шапки. (Да, Рожик, у меня в заложниках твоя шапка, тебе придется со мной встретиться =Р ).
Света рисует мне кота, кот правильно толст и вещает "Нэ болей".
Но ладно, давайте я про другие рабочие радости расскажу.
Например, когда ты ставишь новость раньше, чем она появляется на информагенствах.
Или когда раскапываешь что-то, что никто, кроме тебя, не раскопал.
Или когда твой материал самый полный из имеющегося на тему.
Не то чтобы тут было чем гордиться, но так - урррррр - приятно. Некоторая доля удовлетворения. (Хотя, будем честны, последние полторы недели я немного отдыхала и писала тексты без особенных изысков. Но уже точно наотдыхалась).
Я люблю текст. Люблю слова. Люблю с ними работать и делать лучше. Логичнее. Очищать от лишнего.
Хороший текст, если это не публицистика - когда автор в тексте не бросается в глаза. И сам текст как структура тоже не бросается в глаза. Просто происходит некое перетекание информации. Которая воспринимается легко и естественно.
Иногда получается лучше, иногда хуже. Учусь.
Писать быстрее тоже учусь.
Вчера на одном из разговоров забыла поставить телефон на запись. Потом пришлось воспроизводить больше десяти минут диалога по памяти. Посылала на сверку - внезапно ни одного замечания, как почти никогда не бывает.
Много думала.
Я очень искренне верю в то, что делаю. Всегда. В то, что это нужно, в то, что это важно.
Очень помогает. И добавляет бережности отношения.
Я все еще временами неуклюжа и медленна в тексте. Но какая пропасть по сравнению с тем, какой я пришла.
А ведь всего чуть больше месяца.
Я очень хочу скорее поправиться, чтобы это все перестало мешать мне работать.
Света рисует мне кота, кот правильно толст и вещает "Нэ болей".
Но ладно, давайте я про другие рабочие радости расскажу.
Например, когда ты ставишь новость раньше, чем она появляется на информагенствах.
Или когда раскапываешь что-то, что никто, кроме тебя, не раскопал.
Или когда твой материал самый полный из имеющегося на тему.
Не то чтобы тут было чем гордиться, но так - урррррр - приятно. Некоторая доля удовлетворения. (Хотя, будем честны, последние полторы недели я немного отдыхала и писала тексты без особенных изысков. Но уже точно наотдыхалась).
Я люблю текст. Люблю слова. Люблю с ними работать и делать лучше. Логичнее. Очищать от лишнего.
Хороший текст, если это не публицистика - когда автор в тексте не бросается в глаза. И сам текст как структура тоже не бросается в глаза. Просто происходит некое перетекание информации. Которая воспринимается легко и естественно.
Иногда получается лучше, иногда хуже. Учусь.
Писать быстрее тоже учусь.
Вчера на одном из разговоров забыла поставить телефон на запись. Потом пришлось воспроизводить больше десяти минут диалога по памяти. Посылала на сверку - внезапно ни одного замечания, как почти никогда не бывает.
Много думала.
Я очень искренне верю в то, что делаю. Всегда. В то, что это нужно, в то, что это важно.
Очень помогает. И добавляет бережности отношения.
Я все еще временами неуклюжа и медленна в тексте. Но какая пропасть по сравнению с тем, какой я пришла.
А ведь всего чуть больше месяца.
Я очень хочу скорее поправиться, чтобы это все перестало мешать мне работать.
среда, 01 октября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
[11:54:55] Наталья Гончарова: как себя чувствуешь?
[11:55:42] Кэти: Весьма херовенько. Но я над этим работаю
[11:56:06] Наталья Гончарова: мне не нравится. и варенье твое осталось здесь с немым укором на меня смотреть
[11:56:17] Наталья Гончарова: поправляйся там изо всех сил!
[11:56:36] Наталья Гончарова: меня некому обнять. из-за этого я в дурном настроении и вообще. )))
[11:57:45] Кэти: Ээээй! Варенье осталось, чтобы его все ели и радовались, а я обнимаю тебя изо всех своих моральных сил!)
[13:29:16] Кэти: Да, она мне сообщит и с удовольствием пообщается
[13:29:46] Наталья Гончарова: впервые слышу, чтобы кто-то с удовольствием с нами общался)
[13:30:28] Кэти: Да нет, ну есть котики же)
[13:30:42] Наталья Гончарова: да, есть. Я.
[13:30:52] Кэти: Ты самый главный котик
[13:31:17] Кэти: Ты делаешь мою жизнь прекраснее и легче
[13:31:32] Наталья Гончарова: ну мой личный котик ты. не забывай там таблеты пить и все такое. я скучаю
Наташа - это как раз мой возлюбленный шеф-редактор. Просто все про мою работу.
Все-таки заболеваю, так что сегодня осталась работать дома. Дома работать к моему удивлению вообще не понравилось. Атмосфера не та, котиков рядом нет, никакого окончания рабочего дня, никакого "сейчас я пойду погуляю часик и не буду думать про работу", какой-то бардак вокруг образовывается, и вообще.
Сегодня я поняла все про благо зонирования. Весьма бестолковый день вышел.
Я уже умею за полдня вылечивать горло, но совершенно не понимаю, что делать с насморком. И с головой, которая от этого насморка болит.
Так как голова болит, ничего конструктивного я сегодня сюда-то уж точно не напишу)
У этого поста тут только две идеи.
Во-первых, люблю моего шеф-редактора
Во-вторых, дома очень внезапно неудобно работать.
А, ну и в-третьих, если кто-нибудь знает, что делать с насморком и готов со мной поделиться тайным знанием, я была бы чертовски благодарна.
Вот.
[11:55:42] Кэти: Весьма херовенько. Но я над этим работаю
[11:56:06] Наталья Гончарова: мне не нравится. и варенье твое осталось здесь с немым укором на меня смотреть
[11:56:17] Наталья Гончарова: поправляйся там изо всех сил!
[11:56:36] Наталья Гончарова: меня некому обнять. из-за этого я в дурном настроении и вообще. )))
[11:57:45] Кэти: Ээээй! Варенье осталось, чтобы его все ели и радовались, а я обнимаю тебя изо всех своих моральных сил!)
[13:29:16] Кэти: Да, она мне сообщит и с удовольствием пообщается
[13:29:46] Наталья Гончарова: впервые слышу, чтобы кто-то с удовольствием с нами общался)
[13:30:28] Кэти: Да нет, ну есть котики же)
[13:30:42] Наталья Гончарова: да, есть. Я.
[13:30:52] Кэти: Ты самый главный котик
[13:31:17] Кэти: Ты делаешь мою жизнь прекраснее и легче
[13:31:32] Наталья Гончарова: ну мой личный котик ты. не забывай там таблеты пить и все такое. я скучаю
Наташа - это как раз мой возлюбленный шеф-редактор. Просто все про мою работу.
Все-таки заболеваю, так что сегодня осталась работать дома. Дома работать к моему удивлению вообще не понравилось. Атмосфера не та, котиков рядом нет, никакого окончания рабочего дня, никакого "сейчас я пойду погуляю часик и не буду думать про работу", какой-то бардак вокруг образовывается, и вообще.
Сегодня я поняла все про благо зонирования. Весьма бестолковый день вышел.
Я уже умею за полдня вылечивать горло, но совершенно не понимаю, что делать с насморком. И с головой, которая от этого насморка болит.
Так как голова болит, ничего конструктивного я сегодня сюда-то уж точно не напишу)
У этого поста тут только две идеи.
Во-первых, люблю моего шеф-редактора
Во-вторых, дома очень внезапно неудобно работать.
А, ну и в-третьих, если кто-нибудь знает, что делать с насморком и готов со мной поделиться тайным знанием, я была бы чертовски благодарна.
Вот.
вторник, 30 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Уплотненность жизни событиями доходит до того, что я за неделю успеваю по кому-нибудь соскучиться, а случившееся позавчера кажется событием как минимум четырехдневной давности, но вот сюда не про это, а немного мелочевки из жизни редакции.
Говорят мне сегодня - мол, суд завтра важный для нас, сходишь? Ок, говорю, не вопрос.
Звоню истцу, спрашиваю, где, во сколько. Он обрадовался так, мол, не очень много прессы в этот раз собирается, как хорошо, что вы приедете, вы знаете, как добраться до ЗВЕНИГОРОДА?
О___________о
Это где-то под Москвой - осторожно отвечаю я.
Ну да, в десять утра сядете на электричку на Белорусском вокзале, как раз успеете, бла-бла-бла, бла-бла-бла.
Где-то между его потоком слов я аккуратно вставляю пару раз, мол, не уверена, что смогу быть, но мы обязаааательно осветим.
После того, как повесила трубку, отсмеяться смогла только минут через десять, наверное.
Нет, я бы даже сгоняла, если бы это была не середина недели)
Кстати, из Звенигорода тут никого нет случаем?
Почему-то мне кажется, что как-то так к нам набиралась большая часть сотрудников. С утра, вот, ржали так, что главная выпускающая с телефоном в руках через смех жаловалась - нам из администрации звонят, а она не может ответить, потому что не может успокоиться.
Притащила в редакцию банку малинового варенья. Малиновое - это такое специальное варенье, которое не просто варенье, а из "Ежика в тумане". И варенье, и уруру, так сказать.
Пока пили в редакции вечером в пятницу (ребята - шампанское, мы с Сережей - воду), успели обсудить море отличной музыки, всяческий андеграунд, автостоп и еще кучу всего.
Мораль - люблю коллег нежно.
Зачем-то поставила скробблинг на рабочий компьютер, список прослушивания за сегодня прекрасен. Моцарт-Моцарт-Моцарт-еще куча Моцарта - "Марш священных коров" - Моцарт...
Как так все получилось-то.
Мне нравится.
Говорят мне сегодня - мол, суд завтра важный для нас, сходишь? Ок, говорю, не вопрос.
Звоню истцу, спрашиваю, где, во сколько. Он обрадовался так, мол, не очень много прессы в этот раз собирается, как хорошо, что вы приедете, вы знаете, как добраться до ЗВЕНИГОРОДА?
О___________о
Это где-то под Москвой - осторожно отвечаю я.
Ну да, в десять утра сядете на электричку на Белорусском вокзале, как раз успеете, бла-бла-бла, бла-бла-бла.
Где-то между его потоком слов я аккуратно вставляю пару раз, мол, не уверена, что смогу быть, но мы обязаааательно осветим.
После того, как повесила трубку, отсмеяться смогла только минут через десять, наверное.
Нет, я бы даже сгоняла, если бы это была не середина недели)
Кстати, из Звенигорода тут никого нет случаем?
Почему-то мне кажется, что как-то так к нам набиралась большая часть сотрудников. С утра, вот, ржали так, что главная выпускающая с телефоном в руках через смех жаловалась - нам из администрации звонят, а она не может ответить, потому что не может успокоиться.
Притащила в редакцию банку малинового варенья. Малиновое - это такое специальное варенье, которое не просто варенье, а из "Ежика в тумане". И варенье, и уруру, так сказать.
Пока пили в редакции вечером в пятницу (ребята - шампанское, мы с Сережей - воду), успели обсудить море отличной музыки, всяческий андеграунд, автостоп и еще кучу всего.
Мораль - люблю коллег нежно.
Зачем-то поставила скробблинг на рабочий компьютер, список прослушивания за сегодня прекрасен. Моцарт-Моцарт-Моцарт-еще куча Моцарта - "Марш священных коров" - Моцарт...
Как так все получилось-то.
Мне нравится.
понедельник, 29 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
воскресенье, 28 сентября 2014
02:29
Доступ к записи ограничен
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 27 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Вечность назад я писала - "наверное, я никогда не отучусь оценивать людей по тому, что они слушают".
Отучилась. Оценивать - отучилась.
Но и только.
По-прежнему есть, в сущности, только две вещи, которые меня всегда интересуют в людях - любят ли они дело, которым занимаются, и что они слушают. Как ни странно, даже литература вторична.
Две карты души удивительной точности.
Смотреть на человека, когда он занимается любимым делом. Или говорит о нем.
И плейлист.
Тут можно всякое - про ум, чувство юмора, все остальное... На самом деле, все это входит в вышестоящее.
В сущности, все в моем мире входит в музыку и любовь. То, что не входит - не имеет значения.
Есть некоторый базовый круг.
Флойды, Битлы, Бах, Эллингтон - ну, понятно, и так далее. То, что так или иначе разделяют "свои". Большая музыка.
Так или иначе она касается всех. Основы механизма.
Есть какие-то очень личные пристрастия, которые вдруг кто-то разделяет. ДДТ. Дольский. Очень много слишком личного, чтобы я могла это сюда писать. Нет более личного, чем музыка.
Или что-то из серии "любите ли вы Флойдов так, как люблю их я".
Такое соприкосновение тонкой настройки систем - чертовская редкость.
Полного (или даже mostly) совпадения не бывает никогда - и слава богу. Основная тема своя у каждого - без повторений.
Но самая интересная точка - максимального удаления от твоей музыки. Аукцыон. Летов. Флер. Или вовсе что-то, что поначалу кажется тебе лютым пиздецом.
Очень просто услышать и понять человека там, где вы звучите одинаково. Но на самом деле самое важное - услышать его там, где вы совсем разные.
В сущности, весь мой мир состоит из музыки и любви.
Бог - просто синоним.
Отучилась. Оценивать - отучилась.
Но и только.
По-прежнему есть, в сущности, только две вещи, которые меня всегда интересуют в людях - любят ли они дело, которым занимаются, и что они слушают. Как ни странно, даже литература вторична.
Две карты души удивительной точности.
Смотреть на человека, когда он занимается любимым делом. Или говорит о нем.
И плейлист.
Тут можно всякое - про ум, чувство юмора, все остальное... На самом деле, все это входит в вышестоящее.
В сущности, все в моем мире входит в музыку и любовь. То, что не входит - не имеет значения.
Есть некоторый базовый круг.
Флойды, Битлы, Бах, Эллингтон - ну, понятно, и так далее. То, что так или иначе разделяют "свои". Большая музыка.
Так или иначе она касается всех. Основы механизма.
Есть какие-то очень личные пристрастия, которые вдруг кто-то разделяет. ДДТ. Дольский. Очень много слишком личного, чтобы я могла это сюда писать. Нет более личного, чем музыка.
Или что-то из серии "любите ли вы Флойдов так, как люблю их я".
Такое соприкосновение тонкой настройки систем - чертовская редкость.
Полного (или даже mostly) совпадения не бывает никогда - и слава богу. Основная тема своя у каждого - без повторений.
Но самая интересная точка - максимального удаления от твоей музыки. Аукцыон. Летов. Флер. Или вовсе что-то, что поначалу кажется тебе лютым пиздецом.
Очень просто услышать и понять человека там, где вы звучите одинаково. Но на самом деле самое важное - услышать его там, где вы совсем разные.
В сущности, весь мой мир состоит из музыки и любви.
Бог - просто синоним.
пятница, 26 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Сегодня в эфире редакции: трагический снежок в тревожном вакууме, пандляндия и частушки.
Так и живем.
[19:06:12] "а все они, как заявил на заседании Госдумы РФ председатель комиссии по образованию Вячеслав Никонов, были перед смертью изнасилованы".
[19:06:12] Кэти: Кто бы вы думали у нас эксперт по изнасилованиям трупов?
[19:06:22] Кэти: тара-тара-пам-пам
[19:08:27] Наталья Гончарова: господи боже мой
[19:08:46] Кэти: А на Морской выставка японской живописи
[19:08:48] Кэти: все еще
А потом распили две бутылки шампанского за счастливое воссоединение Лениздата, послали Андрея в магазин за продолжением, а сами расселись дописывать тексты.
Восемь вечера в редакции.
Так и живем, так и живем.
Так и живем.
[19:06:12] "а все они, как заявил на заседании Госдумы РФ председатель комиссии по образованию Вячеслав Никонов, были перед смертью изнасилованы".
[19:06:12] Кэти: Кто бы вы думали у нас эксперт по изнасилованиям трупов?
[19:06:22] Кэти: тара-тара-пам-пам
[19:08:27] Наталья Гончарова: господи боже мой
[19:08:46] Кэти: А на Морской выставка японской живописи
[19:08:48] Кэти: все еще
А потом распили две бутылки шампанского за счастливое воссоединение Лениздата, послали Андрея в магазин за продолжением, а сами расселись дописывать тексты.
Восемь вечера в редакции.
Так и живем, так и живем.
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Вдогонку ко вчерашнему - не уверена, что я до конца хорошо сформулировала.
Дело, конечно, не в отсутствии ошибок как таковых. А в отсутствии у них эмоциональной значимости.
Дело, конечно, не в отсутствии ошибок как таковых. А в отсутствии у них эмоциональной значимости.
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Во всем, что во мне случается, огромную роль играют те люди, у которых я учусь.
Мой тренер Руслан. Скальд. Граф. Мой главред Миша.
Они дают то, чего никогда во мне не было - разрешение на ошибку.
Больше - понимание того, что ошибок нет.
Все мы выросшие дети.
Очень многие из нас выросли в этом - тебя любят, пока ты все делаешь правильно и поступаешь хорошо. Как только ты поступил неправильно или нехорошо, тебя будут ругать и ненавидеть.
Очень тонкая проволока.
Родители думают, что воспитывают детей. Дети думают, что родители перестают их любить.
Потом ты вырастаешь и понимаешь, что все не так, но уже довольно поздно.
Меня еще и мама учила танцевать. Это было ужасающе трудно.
Кажется, впервые я так хорошо это поняла на тренировке у Руслана. Громадное количество ошибок - я знаю это. И абсолютное спокойствие с его стороны. Я уже однажды писала. "Огромная терпеливость к ошибкам. Даже не так. Когда меня тренирует Руслан, с его стороны, кажется, вообще нет такого понятия, как "ошибка". Нет раздражения. Нет недовольства. Нет нетерпимости к неправильному. Нет торопливости.
И я успокаиваюсь и превращаюсь в один большой кусок абсолютного доверия - потому что я знаю, что он мне доверяет. Уверен в том, что я делаю тот максимум, на который сейчас способна. Я перестаю нервничать и думать о том, что я делаю сейчас неправильно, и думаю только о том, как делать правильно - это очень большая, капитальная разница".
И раз за разом люди, которых я встречаю, укрепляют меня в этом. Это такое огромный ключ, который разом снимает столько тяжести и никому не сдавшегося обвма. Ты просто делаешь все, на что способен в данную минуту в данных конкретных обстоятельствах. Все остальное - не твоя забота.
И тебя не перестанут любить, если ты ошибешься.
Почти час работы на рыси и галопе.
Мышцы болят едва ли не везде, где только умеют.
Очень хорошо.
Мой тренер Руслан. Скальд. Граф. Мой главред Миша.
Они дают то, чего никогда во мне не было - разрешение на ошибку.
Больше - понимание того, что ошибок нет.
Все мы выросшие дети.
Очень многие из нас выросли в этом - тебя любят, пока ты все делаешь правильно и поступаешь хорошо. Как только ты поступил неправильно или нехорошо, тебя будут ругать и ненавидеть.
Очень тонкая проволока.
Родители думают, что воспитывают детей. Дети думают, что родители перестают их любить.
Потом ты вырастаешь и понимаешь, что все не так, но уже довольно поздно.
Меня еще и мама учила танцевать. Это было ужасающе трудно.
Кажется, впервые я так хорошо это поняла на тренировке у Руслана. Громадное количество ошибок - я знаю это. И абсолютное спокойствие с его стороны. Я уже однажды писала. "Огромная терпеливость к ошибкам. Даже не так. Когда меня тренирует Руслан, с его стороны, кажется, вообще нет такого понятия, как "ошибка". Нет раздражения. Нет недовольства. Нет нетерпимости к неправильному. Нет торопливости.
И я успокаиваюсь и превращаюсь в один большой кусок абсолютного доверия - потому что я знаю, что он мне доверяет. Уверен в том, что я делаю тот максимум, на который сейчас способна. Я перестаю нервничать и думать о том, что я делаю сейчас неправильно, и думаю только о том, как делать правильно - это очень большая, капитальная разница".
И раз за разом люди, которых я встречаю, укрепляют меня в этом. Это такое огромный ключ, который разом снимает столько тяжести и никому не сдавшегося обвма. Ты просто делаешь все, на что способен в данную минуту в данных конкретных обстоятельствах. Все остальное - не твоя забота.
И тебя не перестанут любить, если ты ошибешься.
Почти час работы на рыси и галопе.
Мышцы болят едва ли не везде, где только умеют.
Очень хорошо.
среда, 24 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Думаю, надо распечатать такую штуку и повесить на работе на холодильник ^^
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я до сих пор не написала ни про концерт, ни про воскресный модуль, но просто не могу не радоваться - мне наконец-то (наконец-то!) нашли шеф-редактора и второго корреспондента.
Поэтому ерунды всякой.
Три недели. Три недели я работала одна там, где всегда работало трое. Мне даже предположить трудно, сколько за это время Михаил успел отсмотреть кандидатов - стопки резюме менялись на его столе постоянно. (Если раньше я просто не понимала, почему в конце августа он выбрал из всех меня, то теперь я не понимаю кардинально).
Обе девушки, обе славнейшие. Предложила после работы пойти познакомиться за чашкой кофе - в итоге допили вино и вышли из Жан-Жака в десять вечера только потому, что Наташе еще сегодня работать.
Соня закончила философский, перешла к нам из Михайловского. Наташа - журфак, до вчерашнего дня работала в "Афише. Кино". Нам было, о чем поговорить).
Все это нравится мне все больше и больше.
Сережа сегодня сломал мне рабочий день вот этим. Там, конечно, музыки тридцать секунд пока, но залипать это вообще не мешает.
И - уже можно сделать предзаказ двойного винила. Я очень убеждаю себя в том, что мне еще платить за кучу разных занятий, и давай просто нет пока, но несколько сомневаюсь в собственной стойкости.
И делюкс издание с дополнительными материалами! Кхм.
Дайте два, пожалуйста.
И да, я, наконец, доформировываю расписание - выходит трижды в неделю полноценный экзерсис (и по полчасика хоть ежедневно), раз-два в неделю - гитара (и ежедневно, ясное дело), раз в неделю вокал (ну и распеваться тогда - хм - каждый день), по разу в неделю джигитовка и матан. И го еще. И штуки руками делать. А, и бассейн. И астрономию почитывать. Такое ощущение, что никакой универ я не заканчивала, а перешла в более крутой).
Осталось придумать, куда бы тут организовать еще группу для взрослых.
И еще есть у меня идея волонтерского проекта для детских домов. Тоже про театр и танец, пока не очень понимаю, как это воплощать и насколько это реально. Но, видимо, рано или поздно я по крайней мере попробую этим заниматься.
Кому-то тут уже не хватает детей.
Напоследок в этом бессмысленном посте должна всех приветствовать песня, над которой истерически ржет вся наша редакция.
Автор, к слову, у нас на ЗакСе работал.
А сейчас важный дядька, генеральный директор и главный редактор серьезного новостного агентства, да.
Поэтому ерунды всякой.
Три недели. Три недели я работала одна там, где всегда работало трое. Мне даже предположить трудно, сколько за это время Михаил успел отсмотреть кандидатов - стопки резюме менялись на его столе постоянно. (Если раньше я просто не понимала, почему в конце августа он выбрал из всех меня, то теперь я не понимаю кардинально).
Обе девушки, обе славнейшие. Предложила после работы пойти познакомиться за чашкой кофе - в итоге допили вино и вышли из Жан-Жака в десять вечера только потому, что Наташе еще сегодня работать.
Соня закончила философский, перешла к нам из Михайловского. Наташа - журфак, до вчерашнего дня работала в "Афише. Кино". Нам было, о чем поговорить).
Все это нравится мне все больше и больше.
Сережа сегодня сломал мне рабочий день вот этим. Там, конечно, музыки тридцать секунд пока, но залипать это вообще не мешает.
И - уже можно сделать предзаказ двойного винила. Я очень убеждаю себя в том, что мне еще платить за кучу разных занятий, и давай просто нет пока, но несколько сомневаюсь в собственной стойкости.
И да, я, наконец, доформировываю расписание - выходит трижды в неделю полноценный экзерсис (и по полчасика хоть ежедневно), раз-два в неделю - гитара (и ежедневно, ясное дело), раз в неделю вокал (ну и распеваться тогда - хм - каждый день), по разу в неделю джигитовка и матан. И го еще. И штуки руками делать. А, и бассейн. И астрономию почитывать. Такое ощущение, что никакой универ я не заканчивала, а перешла в более крутой).
Осталось придумать, куда бы тут организовать еще группу для взрослых.
И еще есть у меня идея волонтерского проекта для детских домов. Тоже про театр и танец, пока не очень понимаю, как это воплощать и насколько это реально. Но, видимо, рано или поздно я по крайней мере попробую этим заниматься.
Напоследок в этом бессмысленном посте должна всех приветствовать песня, над которой истерически ржет вся наша редакция.
Автор, к слову, у нас на ЗакСе работал.
А сейчас важный дядька, генеральный директор и главный редактор серьезного новостного агентства, да.
понедельник, 22 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Вот поэтому я и опасаюсь знакомиться с новыми людьми.
Один - совсем мальчик, лет девятнадцать-двадцать, пожалуй. Ухаживает так, как ухаживают вот эти совсем юные и трепетные, неловко и смущенно, смотрит большими глазами, не отрываясь - когда их действительно совершенно не волнует, как это все выглядит со стороны, потому что они просто не видят никого вокруг. Они идут наугад и вслепую, руководствуясь какой-то частью вылезшей на поверхность общего культурного контекста - что-то между мушкетерами и американскими штампованными молодежными фильмами про любовь.
Другой - наоборот, ухаживает с тем изяществом, которое проявляется у некоторых мужчин годам эдак к тридцати, и все выверено очень точно, чутье границы, за которую не стоит заходить, почти на интуитивном уровне, уверенность в себе. Ничего необычного, ничего необдуманного, ничего неожиданно - это как когда смотришь совсем классическую постановку спектакля, настолько классическую, что заранее понимаешь не только что сейчас произойдет, но и как именно - вплоть до точек сцены, в которые переместятся актеры в следующий момент. Впрочем, почти все ухаживания выглядят так, вариации учтены заранее.
Никому не приходит в голову попробовать просто разговаривать.
Почти никогда никому это не приходит в голову, на самом деле.
Несколько лет назад я набралась смелости, чтобы посылать всех в любых случаях сразу и решительно, еще на этапе увертюры, не дожидаясь, что будет дальше. Все равно ничего интересного.
Но в такой славный день не хочется никому ничего портить, я пропускаю половину мимо ушей - да и оба они находятся рядом только небольшую часть дня - так уж складывается.
Беда в таких случаях в том, что я никогда не уверена до конца в правильности своего поступка, каким бы он ни был.
И так или иначе приходится делать людям если не больно, то по меньшей мере не совсем приятно.
Следующим утром я ухожу по-английски, попросив Шаула увезти нас половину двенадцатого - на полчаса раньше, чем они оба должны приплыть на главный остров. На острове не остается никого, кто знал бы какие-нибудь мои контакты.
Уже когда мы отплываем далеко-далеко, где-то по параллельным протокам между островами проносится по направлению к острову небольшой катер - катер здесь только один. Миша толкает меня в бок: "Слышишь - жених твой едет". "Мальчик, что ли?" - спрашивает Лена. "Да нет, другой". Я молча пожимаю плечами и не оборачиваюсь.
Господи, прости меня, если можно.
Уж как умею.
Один - совсем мальчик, лет девятнадцать-двадцать, пожалуй. Ухаживает так, как ухаживают вот эти совсем юные и трепетные, неловко и смущенно, смотрит большими глазами, не отрываясь - когда их действительно совершенно не волнует, как это все выглядит со стороны, потому что они просто не видят никого вокруг. Они идут наугад и вслепую, руководствуясь какой-то частью вылезшей на поверхность общего культурного контекста - что-то между мушкетерами и американскими штампованными молодежными фильмами про любовь.
Другой - наоборот, ухаживает с тем изяществом, которое проявляется у некоторых мужчин годам эдак к тридцати, и все выверено очень точно, чутье границы, за которую не стоит заходить, почти на интуитивном уровне, уверенность в себе. Ничего необычного, ничего необдуманного, ничего неожиданно - это как когда смотришь совсем классическую постановку спектакля, настолько классическую, что заранее понимаешь не только что сейчас произойдет, но и как именно - вплоть до точек сцены, в которые переместятся актеры в следующий момент. Впрочем, почти все ухаживания выглядят так, вариации учтены заранее.
Никому не приходит в голову попробовать просто разговаривать.
Почти никогда никому это не приходит в голову, на самом деле.
Несколько лет назад я набралась смелости, чтобы посылать всех в любых случаях сразу и решительно, еще на этапе увертюры, не дожидаясь, что будет дальше. Все равно ничего интересного.
Но в такой славный день не хочется никому ничего портить, я пропускаю половину мимо ушей - да и оба они находятся рядом только небольшую часть дня - так уж складывается.
Беда в таких случаях в том, что я никогда не уверена до конца в правильности своего поступка, каким бы он ни был.
И так или иначе приходится делать людям если не больно, то по меньшей мере не совсем приятно.
Следующим утром я ухожу по-английски, попросив Шаула увезти нас половину двенадцатого - на полчаса раньше, чем они оба должны приплыть на главный остров. На острове не остается никого, кто знал бы какие-нибудь мои контакты.
Уже когда мы отплываем далеко-далеко, где-то по параллельным протокам между островами проносится по направлению к острову небольшой катер - катер здесь только один. Миша толкает меня в бок: "Слышишь - жених твой едет". "Мальчик, что ли?" - спрашивает Лена. "Да нет, другой". Я молча пожимаю плечами и не оборачиваюсь.
Господи, прости меня, если можно.
Уж как умею.
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я пропустила одно из самых необыкновенных событий города - как Аврора отплывала на ремонт в Кронштадт, и посреди дня для крейсера разводили мосты.
Но, в сущности, ничуть не жалею.
А Авроре хорошо подлечиться и возвращаться скорее домой.
До острова меня везут на моторной легкой лодочке, я сижу прямо на носу, скрестив ноги. Озеро Вуокса - огромное и все усеяно островами, плывем долго-долго и извилисто, однажды проходим прямо сквозь камыш. Острова - самые что ни на есть карельские - иногда несколько огромных, наваленных друг на друга камней, из которых растет пара сосен и береза, иногда - огромная плоская каменная глыба, несущая прямо на себе кусок леса. Осень только чуть трогает деревья - полутонами желтое и красноватое, чистый Левитан и немного от Рериха - сколько покоя здесь. Вода то идет волнами, то рябью, то - словно крупной рыбьей чешуей, в некоторых местах совсем гладью. Кажется, готова плыть тут бесконечно.
На причале встречают Миша и Лена, радуются и обнимают, ведут в наш домик (прямо домик, ой-ой, как цивилизованные люди - Миша как музыкант в фаворе, да и на центральном острове просто негде ставить палатки - либо камни, либо стремительный уклон, либо камни и стремительный уклон), в домике головокружительно пахнет деревом, и фонари со свечками.
Остров Федор, который достается нашей "бригаде", светел и крут - центральная его полянка возвышается высоко-высоко над озером. Ребята отличные, я смягчаю мишины углы, как могу - с непривычки работать с ним очень сложно, а они видят его впервые в жизни - кажется, все выходит и никто не остается обижен. Мы вычищаем берега почти до идеала и рекультивируем места свалок - сердце радуется. Диссонанса в мире становится на капельку меньше.
Вова раскачивает качели так, что дыхание перехватывает и хочется смеяться - это восхитительное ощущение какого-то - не могу подобрать слова ближе, чем "всесилие", но не власти - а восторга и отсутствия границ.
Вечером после общего стола мы никого не зовем к нашему костру - люди приходят сами - сначала трое, потом шестеро, в конце-концов - около тридцати. Мне как-то заходит и работаю вместе с Мишей - или обыгрываю танцем, или подыгрываю на губной гармошке, если тональность совпадает, или веду вторую мелодию голосом - просто нараспев. Не то чтобы я разделяла этот формат почти-концерта, мне ближе концепт карнавала, у которого нет зрителей, только участники, но и это тоже имеет право на жизнь.
Уже мы закончили и у костра остались только самые стойкие - я выношу поющую чашу, и здесь тоже она идет по кругу - я благодарна этим людям, которые от чистого сердца делают хорошее дело, и это мой способ сказать "спасибо". Они совсем-совсем другие, чем лесные жители, что так же принимали чашу по кругу две недели назад, и я немного волнуюсь, что они окажутся совсем не в тон - но лица меняются, когда чаша вибрирует на ладони - у всех по-разному, но каждый вдруг открывается и захлестывает глубиной и какой-то непосредственностью - вот он, сам на ладони. Эти лица я бы фотографировала.
После бани, растопленной выше ста - плыть в холодном темном озере и действительно - ощущение, как будто заново родился.
Почти все уже уснули - я сижу на краю причала, передо мной озеро и все обнимает огромное звездное небо, просвечивающее через брюхо Млечным путем. Тишина кажется абсолютной - и вдруг в этой тишине и наполненности падает звезда. Я много, очень много раз видела падающие звезды, но никогда ничего похожего.
Она начинает полет с самой маковки неба и прочерчивает длинную тонкую полосу почти до самого чуть светлеющего по краям горизонта. Никогда не понимала - как можно успеть загадать желание на падающую звезду - ни эту можно было бы успеть и парочку. Но я только замерла в восхищении и подумала, - "Боже, как невероятно красиво".
И все это правильно - пусть все будет так, как должно быть.
Тишина стелется по ночной огромной Вуоксе, дышат над головой мириады звезд и все небо насквозь тонкой линией прочерчивает падающая звезда.
Сентябрь подходит к концу.
Но, в сущности, ничуть не жалею.
А Авроре хорошо подлечиться и возвращаться скорее домой.
До острова меня везут на моторной легкой лодочке, я сижу прямо на носу, скрестив ноги. Озеро Вуокса - огромное и все усеяно островами, плывем долго-долго и извилисто, однажды проходим прямо сквозь камыш. Острова - самые что ни на есть карельские - иногда несколько огромных, наваленных друг на друга камней, из которых растет пара сосен и береза, иногда - огромная плоская каменная глыба, несущая прямо на себе кусок леса. Осень только чуть трогает деревья - полутонами желтое и красноватое, чистый Левитан и немного от Рериха - сколько покоя здесь. Вода то идет волнами, то рябью, то - словно крупной рыбьей чешуей, в некоторых местах совсем гладью. Кажется, готова плыть тут бесконечно.
На причале встречают Миша и Лена, радуются и обнимают, ведут в наш домик (прямо домик, ой-ой, как цивилизованные люди - Миша как музыкант в фаворе, да и на центральном острове просто негде ставить палатки - либо камни, либо стремительный уклон, либо камни и стремительный уклон), в домике головокружительно пахнет деревом, и фонари со свечками.
Остров Федор, который достается нашей "бригаде", светел и крут - центральная его полянка возвышается высоко-высоко над озером. Ребята отличные, я смягчаю мишины углы, как могу - с непривычки работать с ним очень сложно, а они видят его впервые в жизни - кажется, все выходит и никто не остается обижен. Мы вычищаем берега почти до идеала и рекультивируем места свалок - сердце радуется. Диссонанса в мире становится на капельку меньше.
Вова раскачивает качели так, что дыхание перехватывает и хочется смеяться - это восхитительное ощущение какого-то - не могу подобрать слова ближе, чем "всесилие", но не власти - а восторга и отсутствия границ.
Вечером после общего стола мы никого не зовем к нашему костру - люди приходят сами - сначала трое, потом шестеро, в конце-концов - около тридцати. Мне как-то заходит и работаю вместе с Мишей - или обыгрываю танцем, или подыгрываю на губной гармошке, если тональность совпадает, или веду вторую мелодию голосом - просто нараспев. Не то чтобы я разделяла этот формат почти-концерта, мне ближе концепт карнавала, у которого нет зрителей, только участники, но и это тоже имеет право на жизнь.
Уже мы закончили и у костра остались только самые стойкие - я выношу поющую чашу, и здесь тоже она идет по кругу - я благодарна этим людям, которые от чистого сердца делают хорошее дело, и это мой способ сказать "спасибо". Они совсем-совсем другие, чем лесные жители, что так же принимали чашу по кругу две недели назад, и я немного волнуюсь, что они окажутся совсем не в тон - но лица меняются, когда чаша вибрирует на ладони - у всех по-разному, но каждый вдруг открывается и захлестывает глубиной и какой-то непосредственностью - вот он, сам на ладони. Эти лица я бы фотографировала.
После бани, растопленной выше ста - плыть в холодном темном озере и действительно - ощущение, как будто заново родился.
Почти все уже уснули - я сижу на краю причала, передо мной озеро и все обнимает огромное звездное небо, просвечивающее через брюхо Млечным путем. Тишина кажется абсолютной - и вдруг в этой тишине и наполненности падает звезда. Я много, очень много раз видела падающие звезды, но никогда ничего похожего.
Она начинает полет с самой маковки неба и прочерчивает длинную тонкую полосу почти до самого чуть светлеющего по краям горизонта. Никогда не понимала - как можно успеть загадать желание на падающую звезду - ни эту можно было бы успеть и парочку. Но я только замерла в восхищении и подумала, - "Боже, как невероятно красиво".
И все это правильно - пусть все будет так, как должно быть.
Тишина стелется по ночной огромной Вуоксе, дышат над головой мириады звезд и все небо насквозь тонкой линией прочерчивает падающая звезда.
Сентябрь подходит к концу.
суббота, 20 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я довольно-таки падаю, и вставать мне через пять часов, но ощущаю сильную потребность рассказать, что люди вокруг меня котики и что чертовски их люблю.
А завтра буду убирать острова на Вуоксе от мусора).
Зарплата нужна для того, чтобы покупать замечательным людям тортики в "Буше", красная Веспа оказалась желтой, рыбы в Смоленке танцуют, если их кормить, для того, чтобы поймать машину в городе, нужно от десяти секунд до трех минут.
Мне есть много, что сказать, но, видимо, what about no.
Спать)
А завтра буду убирать острова на Вуоксе от мусора).
Зарплата нужна для того, чтобы покупать замечательным людям тортики в "Буше", красная Веспа оказалась желтой, рыбы в Смоленке танцуют, если их кормить, для того, чтобы поймать машину в городе, нужно от десяти секунд до трех минут.
Мне есть много, что сказать, но, видимо, what about no.
Спать)
пятница, 19 сентября 2014
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
"Выпускники Гимназии сербского города Пирот решили отказаться от дорогих платьев и костюмов на выпускном вечере, чтобы отдать сэкономленные деньги нуждающимся. В ходе акции школьники и преподаватели собрали 310 000 динаров, которые были переданы трем семьям с тяжело больными детьми.
После торжеств в Гимназии, выпускники прошли по центру города в футболках с надписью на спине «Твои пять минут блеска — чья-то целая жизнь»"
Больше доброты - здесь.
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров