Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Господи, как же хорошо...
притушенный свет бра и покой...
Волшебная музыка, от которой чуточку щемит сердце и глубоко дышится... Подаренная только что и так ложащаяся на душу... До слез. В буквальном смысле.
Тихо и умиротворенно. "истинно".
Нервотрепка, истерики, суета, обиды, злость - все кажется таким чужим и невозможно далеким...
Как все, оказывается, просто и счастливо.
Полнота и гармония.
Осознание.
Я не хочу ложиться. Я боюсь. Что ОНО уйдет. Такое безграничное для одной меня.
А еще меня хорошей назвали. Меня никогда хорошей не называли. Милой называли, прекрасной называли, красавицей называли, прелестью называли, да как только ни называли! А хорошей никогда. Так легко от этого...
притушенный свет бра и покой...
Волшебная музыка, от которой чуточку щемит сердце и глубоко дышится... Подаренная только что и так ложащаяся на душу... До слез. В буквальном смысле.
Тихо и умиротворенно. "истинно".
Нервотрепка, истерики, суета, обиды, злость - все кажется таким чужим и невозможно далеким...
Как все, оказывается, просто и счастливо.
Полнота и гармония.
Осознание.
Я не хочу ложиться. Я боюсь. Что ОНО уйдет. Такое безграничное для одной меня.
А еще меня хорошей назвали. Меня никогда хорошей не называли. Милой называли, прекрасной называли, красавицей называли, прелестью называли, да как только ни называли! А хорошей никогда. Так легко от этого...
суббота, 07 февраля 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
"Итак, сегодня начнем с простенького. Диктую:
«Свойства принципиальной арбитрарности знака, свойство ассиметрической дуальности динамики знака, принцип бинарной оппозиции и принцип релятивности семиотического отношения и многоуровневости семиозиса» Успели записать? А теперь подумайте"
"...в рамках моего личного произвола..."
"Скажите им, что Гавра сегодня глумился с особым цинизмом"
"Понедельник обретает реальный смысл дня, следующего за воскресеньем" (о семинарах)
"На экзаменах я очень люблю кивать головой. Сидит студентка, рассказывает мне, а я ей киваю. Потом говорю: неправильно. Она: Как? Вы же кивали! Я отвечаю: извините" (о презентационных кодах в семиотике)
"Зачатие произошло в тот момент, когда она вставляла руки в рукава" (в тему того, что если в США мужчина оказывает женщине такие знаки внимания, как помощь с одеждой, или выходом из машины, это воспринимается как ухаживание и почти предложение)
"наш девиз - это напрягись, и получай удовольствие"
" мы не Гестапо, но на пути к этому" ( перед экзаменом!)
"Пятерка на экзамене - это несчастный случай"
"понимате, наши либидо неконгруэнтны"
"Я пока не пишу вам на полях курсовых: детка, ты это серьезно?!"
"Отрубим голову гидре коррупции тупым топором!!!"
"И это после всего, что между нами было?"
"Не заставляйте меня применять мои паранормальные способности!"
"Я удовлетворю вас орально"
"...Я хотел вам сегодня запихать всю трансакционную модель. Но, учитывая обстоятельства наших с вами встреч, я могу и медленней"
"Если вы мне льстите, то мне приятно"
со слов Кривоносова:
- Дмитрий Петрович, ты еще не собираешься преподавать студентам Гавроведение?
- Бери выше!!! ...... ГАВРОЛОГИЮ..
«Свойства принципиальной арбитрарности знака, свойство ассиметрической дуальности динамики знака, принцип бинарной оппозиции и принцип релятивности семиотического отношения и многоуровневости семиозиса» Успели записать? А теперь подумайте"
"...в рамках моего личного произвола..."
"Скажите им, что Гавра сегодня глумился с особым цинизмом"
"Понедельник обретает реальный смысл дня, следующего за воскресеньем" (о семинарах)
"На экзаменах я очень люблю кивать головой. Сидит студентка, рассказывает мне, а я ей киваю. Потом говорю: неправильно. Она: Как? Вы же кивали! Я отвечаю: извините" (о презентационных кодах в семиотике)
"Зачатие произошло в тот момент, когда она вставляла руки в рукава" (в тему того, что если в США мужчина оказывает женщине такие знаки внимания, как помощь с одеждой, или выходом из машины, это воспринимается как ухаживание и почти предложение)
"наш девиз - это напрягись, и получай удовольствие"
" мы не Гестапо, но на пути к этому" ( перед экзаменом!)
"Пятерка на экзамене - это несчастный случай"
"понимате, наши либидо неконгруэнтны"
"Я пока не пишу вам на полях курсовых: детка, ты это серьезно?!"
"Отрубим голову гидре коррупции тупым топором!!!"
"И это после всего, что между нами было?"
"Не заставляйте меня применять мои паранормальные способности!"
"Я удовлетворю вас орально"
"...Я хотел вам сегодня запихать всю трансакционную модель. Но, учитывая обстоятельства наших с вами встреч, я могу и медленней"
"Если вы мне льстите, то мне приятно"
со слов Кривоносова:
- Дмитрий Петрович, ты еще не собираешься преподавать студентам Гавроведение?
- Бери выше!!! ...... ГАВРОЛОГИЮ..
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Ох, невероятно, насколько выматываешься физически и эмоционально после, казалось бы, "всего-то" двухчасового детского урока. Честное слово, даже после семичасовой прополки-перекопки клумб чувствуешь себя намного живее. Держать детей "на подъеме", не давать остыть ногам, следить за всеми одновременно, выхватывать все ошибки, думать над тем, как объяснить, анализировать развитие и так далее... И все это в одну секунду. Еще и делать все и эмоционально и физически на максимуме, чтобы увидеть в детях хотя бы четверть.
Но я не о том. Меня немного беспокоит одна вещь. Четверо в группе - Тая, Маша (нов), Катя и Арина - девочки с серьезными лидерскими амбициями. И все четверо по данным - шикарные дети. Кроме них подобные возможности разве что у Марты и Насти - но эти тише воды, ниже травы. У Насти Амирханян ноги похуже, но зато она просто создана для джаза (как и Тая). Жесткость и сила - им бы только подрасти.
Так вот - я совершенно не представляю, как разводить номер. Я понимаю, всем бы мои проблемы: обычно педагоги не знают, как получше спрятать пол-группы, а я не знаю, как вывести вперед почти две трети.
Но дело не только в этом. На разводкой голову с недельку поломаю и что-нибудь придумаю. Меня больше беспокоят постоянные микроконфликты на уроке типа: "Нет, я буду первая на диагонали!". Объяснять, что неважно, где ты стоишь, все равно я смотрю на всех - бесполезно. Просто всех заткнуть - не решит проблемы. Надо придумать для них что-нибудь особенное. Найти слова. Девчонки-то сообразительные, поймут. Аррр, одним делом стало больше...
Но я не о том. Меня немного беспокоит одна вещь. Четверо в группе - Тая, Маша (нов), Катя и Арина - девочки с серьезными лидерскими амбициями. И все четверо по данным - шикарные дети. Кроме них подобные возможности разве что у Марты и Насти - но эти тише воды, ниже травы. У Насти Амирханян ноги похуже, но зато она просто создана для джаза (как и Тая). Жесткость и сила - им бы только подрасти.
Так вот - я совершенно не представляю, как разводить номер. Я понимаю, всем бы мои проблемы: обычно педагоги не знают, как получше спрятать пол-группы, а я не знаю, как вывести вперед почти две трети.
Но дело не только в этом. На разводкой голову с недельку поломаю и что-нибудь придумаю. Меня больше беспокоят постоянные микроконфликты на уроке типа: "Нет, я буду первая на диагонали!". Объяснять, что неважно, где ты стоишь, все равно я смотрю на всех - бесполезно. Просто всех заткнуть - не решит проблемы. Надо придумать для них что-нибудь особенное. Найти слова. Девчонки-то сообразительные, поймут. Аррр, одним делом стало больше...
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Недавно один знакомый усомнился в правдивости моей фразы. А именно: "для меня не существует проблемы выбора". Так как у меня присутствует загадочная привычка прислушиваться к его словам, этот раз не стал исключением.
Я стала методично перерывать свои воспоминания в поисках таких проблемных выборов. И обнаружила странные даже для себя вещи.
Вспомнилось, как я выбирала вуз для поступления. В один прекрасный момент почти на середине выпускного класса я поняла, что ни в какой театральный поступать не буду и не хочу по ряду объективных причин. И что ни одного другого варианта за спиной не имеется. Далее день был потрачен на методичное изучение разных книжек типа "вузы Петербурга". Задала пару интересовавших вопросов родителям. К вечеру в книжечках красовалось несколько ярких закладок. Информация была переработана. Посмотрев на конечный результат, через минуту-другую я была уже на кухне с новостью.
На то, чтобы решиться забрать документы из Вагановки и целиком потратить несколько месяцев на подготовку к поступлению (что было страшно тяжело психологически и не давало альтернативного варианта обучения, и вообще сильно спорно с рациональной точки зрения) вообще времени почти не ушло. Между мыслью "а не бросить-ка мне эту учебу" и звонком подружке с радостным голосом сказанной фразой "а я только что вуз бросила!" прошло примерно меньше минуты.
И так далее. Всякие бытовые выборы (вроде какую блузу купить или куда сегодня пойти) вообще делаются молниеносно. И никогда не жалеется о результате. Ибо "что ни случается - к лучшему", "неисповедимы пути Господни" и "жизнь умнее нас". Единственное, на что тратится время - это на изучение объекта, если он незнаком.
Проще говоря - я не мечусь. Решила - так решила. Сразу, целиком и полностью. А от часовых раздумий толку все равно нет - понапридумывать можно только себе лишних аргументов и окончательно запутаться. Самая ясная картина - это когда факты только проглочены, а сомнение еще не успело подобраться поближе.
______________
Вот еще почему - я не отношусь к выбору как к чему-то действительно архиважному. "Просто я знаю, что при любом развитии событий я все равно останусь счастливым человеком. И дело не в выборе, а в отношении к миру и приоритетам. )"
Я стала методично перерывать свои воспоминания в поисках таких проблемных выборов. И обнаружила странные даже для себя вещи.
Вспомнилось, как я выбирала вуз для поступления. В один прекрасный момент почти на середине выпускного класса я поняла, что ни в какой театральный поступать не буду и не хочу по ряду объективных причин. И что ни одного другого варианта за спиной не имеется. Далее день был потрачен на методичное изучение разных книжек типа "вузы Петербурга". Задала пару интересовавших вопросов родителям. К вечеру в книжечках красовалось несколько ярких закладок. Информация была переработана. Посмотрев на конечный результат, через минуту-другую я была уже на кухне с новостью.
На то, чтобы решиться забрать документы из Вагановки и целиком потратить несколько месяцев на подготовку к поступлению (что было страшно тяжело психологически и не давало альтернативного варианта обучения, и вообще сильно спорно с рациональной точки зрения) вообще времени почти не ушло. Между мыслью "а не бросить-ка мне эту учебу" и звонком подружке с радостным голосом сказанной фразой "а я только что вуз бросила!" прошло примерно меньше минуты.
И так далее. Всякие бытовые выборы (вроде какую блузу купить или куда сегодня пойти) вообще делаются молниеносно. И никогда не жалеется о результате. Ибо "что ни случается - к лучшему", "неисповедимы пути Господни" и "жизнь умнее нас". Единственное, на что тратится время - это на изучение объекта, если он незнаком.
Проще говоря - я не мечусь. Решила - так решила. Сразу, целиком и полностью. А от часовых раздумий толку все равно нет - понапридумывать можно только себе лишних аргументов и окончательно запутаться. Самая ясная картина - это когда факты только проглочены, а сомнение еще не успело подобраться поближе.
______________
Вот еще почему - я не отношусь к выбору как к чему-то действительно архиважному. "Просто я знаю, что при любом развитии событий я все равно останусь счастливым человеком. И дело не в выборе, а в отношении к миру и приоритетам. )"
пятница, 06 февраля 2009
01:19
Доступ к записи ограничен
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 05 февраля 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Сегодня наконец-то исполнила свое давнее желание,
Волею судеб оказалась на Васильевском острове с практически нелимитированным количеством свободного времени.
Решив использовать подходящий момент и торжественно наплевав на скользкие каблуки и приличный морозец прогулочным шагом побрела по улицам Васьки в глубину острова — к Смоленскому лютеранскому кладбищу.
Людей и машин по мере удаления от Невы становилось все меньше, а звуков — больше, улицы узились и темнели.
Небольшой горбатый мостик над неловкой речкой и обломанная каменная ступенька у входа. Кладбища — удивительные места. Как только пересекаешь их границу, словно бы переносишься за километры прочь — от города, людей и суеты. Ты сбрасываешь шум машин и болтовню, пестроту улиц и деловитый бег как тяжелую накидку и остаешься перед мертвыми таким, какой есть, без обертки и хруста.
Белый снег, черные деревья, белые кресты и черные плиты — кладбища не любят лишнее. И лишних.
Людей, как всегда, не было. Только каркали вороны и заливалась какая-то птица.
Снег был плотным, по щиколотку, ледяной наст недовольно хрустел.
Ломаные и целые, сколотые и поваленные, расцвеченные редкими цветами и почерневшие, узорные и цельнокаменные — кресты словно двигались вокруг в своем, особом ритме. Они все были такими же разными, как и их «владельцы», но все же единокрещеными. Перед некоторыми я останавливалась, некоторые обходила, по каким-то проводила замерзшей рукой, перед некоторыми крестилась. По какому принципу? Даже я понятия не имею. Просто по натию. Просто хотелось.
Заходила в склепы и подолгу стояла, облокотившись о стену. Люди — странные субъекты. Даже после смерти они стараются занять собой как можно больше места. Наваливают плитами и ухватывают скепам воздух. Зачем мертвым воздух? Воздух для живых. Мертвым — крест точкой текста и память легким шлейфом аромата свежевысохших чернил.
Думалось о разном. Мысли текли себе неспешно, как будто проходя сквозь меня непрерывной строкой. Вечное и мимолетное, злое и доброе, глубокое и поверхностное сливались в сумбурном тексте.
Жизнь — это то, что мы помним...
Не знаю, сколько часов я провела на тет-а-тете с собой, но темнота успела разъесть окружающие стены. Мерцающим кантом вокруг кладбища зажглись фонари. Темень расползалась и подкатывала к ногам, а желтый свет все крепчал и крепчал. Небо легко переливалось от нежно-сиреневогок голубоватому и серо-синему по дуге свода. Через ветки ластилась недоеденная луна. Разве что вой волков заменялся лаем собак, а так — почти классическая эстетика. Некстати вспомнилось, что отсюда до дома идти на каблуках больше часа, да и промерзнуть я успела до костей. Приходила пора прощаться. Я вернусь. Обещаю.
А потом — снова мелькание огней, крики и возня, быстрый шаг чтоб хоть немного согреться, и отключенный телефон. Милое бистро в подвальчике, обжигающе горячий чай и пирожок, теплая охра и перезвон посуды. Сидеть за угловым столиком у окна, утопая в тепле и музыке, понемного отогреваясь и оживая, смотреть на течение улицы за окном. И снова — дворы и переулки, реки и мосты, набережные и скверики...
Течение жизни понемногу возвращалось в привычное русло...
Волею судеб оказалась на Васильевском острове с практически нелимитированным количеством свободного времени.
Решив использовать подходящий момент и торжественно наплевав на скользкие каблуки и приличный морозец прогулочным шагом побрела по улицам Васьки в глубину острова — к Смоленскому лютеранскому кладбищу.
Людей и машин по мере удаления от Невы становилось все меньше, а звуков — больше, улицы узились и темнели.
Небольшой горбатый мостик над неловкой речкой и обломанная каменная ступенька у входа. Кладбища — удивительные места. Как только пересекаешь их границу, словно бы переносишься за километры прочь — от города, людей и суеты. Ты сбрасываешь шум машин и болтовню, пестроту улиц и деловитый бег как тяжелую накидку и остаешься перед мертвыми таким, какой есть, без обертки и хруста.
Белый снег, черные деревья, белые кресты и черные плиты — кладбища не любят лишнее. И лишних.
Людей, как всегда, не было. Только каркали вороны и заливалась какая-то птица.
Снег был плотным, по щиколотку, ледяной наст недовольно хрустел.
Ломаные и целые, сколотые и поваленные, расцвеченные редкими цветами и почерневшие, узорные и цельнокаменные — кресты словно двигались вокруг в своем, особом ритме. Они все были такими же разными, как и их «владельцы», но все же единокрещеными. Перед некоторыми я останавливалась, некоторые обходила, по каким-то проводила замерзшей рукой, перед некоторыми крестилась. По какому принципу? Даже я понятия не имею. Просто по натию. Просто хотелось.
Заходила в склепы и подолгу стояла, облокотившись о стену. Люди — странные субъекты. Даже после смерти они стараются занять собой как можно больше места. Наваливают плитами и ухватывают скепам воздух. Зачем мертвым воздух? Воздух для живых. Мертвым — крест точкой текста и память легким шлейфом аромата свежевысохших чернил.
Думалось о разном. Мысли текли себе неспешно, как будто проходя сквозь меня непрерывной строкой. Вечное и мимолетное, злое и доброе, глубокое и поверхностное сливались в сумбурном тексте.
Жизнь — это то, что мы помним...
Не знаю, сколько часов я провела на тет-а-тете с собой, но темнота успела разъесть окружающие стены. Мерцающим кантом вокруг кладбища зажглись фонари. Темень расползалась и подкатывала к ногам, а желтый свет все крепчал и крепчал. Небо легко переливалось от нежно-сиреневогок голубоватому и серо-синему по дуге свода. Через ветки ластилась недоеденная луна. Разве что вой волков заменялся лаем собак, а так — почти классическая эстетика. Некстати вспомнилось, что отсюда до дома идти на каблуках больше часа, да и промерзнуть я успела до костей. Приходила пора прощаться. Я вернусь. Обещаю.
А потом — снова мелькание огней, крики и возня, быстрый шаг чтоб хоть немного согреться, и отключенный телефон. Милое бистро в подвальчике, обжигающе горячий чай и пирожок, теплая охра и перезвон посуды. Сидеть за угловым столиком у окна, утопая в тепле и музыке, понемного отогреваясь и оживая, смотреть на течение улицы за окном. И снова — дворы и переулки, реки и мосты, набережные и скверики...
Течение жизни понемногу возвращалось в привычное русло...
среда, 04 февраля 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Сегодня был удивительный день, но я просто валюсь с ног. Все будет завтра!
Скажу только, что иногда судьба шутит странные шутки.
И что город может оказаться совсем другим, когда закрываешь глаза.
И когда луна вдруг, впервые за год, светит прямо в твое окно внутри будто бы все переворачивается.
Остальное - потом. Спать!
Скажу только, что иногда судьба шутит странные шутки.
И что город может оказаться совсем другим, когда закрываешь глаза.
И когда луна вдруг, впервые за год, светит прямо в твое окно внутри будто бы все переворачивается.
Остальное - потом. Спать!
вторник, 03 февраля 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Мы собрались здесь, чтобы какой-то паучок покачался на качелях
если бы Вагнер знал профсоюзы и забастовки, он бы не написал своих симфоний
мы ничем не интересуемся. мы же на всю жизнь привзаны к одному инструменту
гениальность всегда граничит с причудой
Дом в Париже? Никогда. Я не согласен со всей французской музыкой
Объединяет нас лишь общая ненависть, как в развалившейся семье
куда уходит музыка, когда ты перестаешь играть?
если бы Вагнер знал профсоюзы и забастовки, он бы не написал своих симфоний
мы ничем не интересуемся. мы же на всю жизнь привзаны к одному инструменту
гениальность всегда граничит с причудой
Дом в Париже? Никогда. Я не согласен со всей французской музыкой
Объединяет нас лишь общая ненависть, как в развалившейся семье
куда уходит музыка, когда ты перестаешь играть?
понедельник, 02 февраля 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Дай мне руку. Хочешь, я отведу тебя в свой мир?
Мир вечно открытых окон и холодного ветра в лицо. Мир странных сказок на ночь и песен в голос по утрам. Мир непостоянства и спонтанности, стоящего на непоколебимой конструкции веры и принципов. Мир музыки, где у каждого цвета, ощущения, эмоции есть своя мелодия. Мир мягких подушек и горячего кофе, сияющего камина и шуршащих листьев. Мир жестких и справедливых законов, защищающих его от сквозных ветров и чужой лжи. Мир причудливых фантазий и беспорядочных ассоциаций. Мир прощений и вечных изгнаний. Мир восторга и покаяния. Мир памяти и движения
Ты отшатнулся. Ты боишься.
Уходи.
Мир вечно открытых окон и холодного ветра в лицо. Мир странных сказок на ночь и песен в голос по утрам. Мир непостоянства и спонтанности, стоящего на непоколебимой конструкции веры и принципов. Мир музыки, где у каждого цвета, ощущения, эмоции есть своя мелодия. Мир мягких подушек и горячего кофе, сияющего камина и шуршащих листьев. Мир жестких и справедливых законов, защищающих его от сквозных ветров и чужой лжи. Мир причудливых фантазий и беспорядочных ассоциаций. Мир прощений и вечных изгнаний. Мир восторга и покаяния. Мир памяти и движения
Ты отшатнулся. Ты боишься.
Уходи.
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Иногда бывают дни, когда кажется, что жизнь - это то, что будет завтра.
И что закрытые окна - не так уж плохо. По крайней мере, тепло.
И что сегодня можно ничего не узнавать и не делать.
И что в интернете можно и побездельничать.
И что лень - это довольно приятно.
А сахар можно и погрызть.
Я ненавижу болеть.
И что закрытые окна - не так уж плохо. По крайней мере, тепло.
И что сегодня можно ничего не узнавать и не делать.
И что в интернете можно и побездельничать.
И что лень - это довольно приятно.
А сахар можно и погрызть.
Я ненавижу болеть.
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Наконец-то посмотрела шедевр Феллини. Что могу сказать?
Гений. Идеальная постановка кадров, удивительно гармоничное сочетание практически несвязанных сцен. Бессюжетный и эклектичный, последним кадром фильм заканчивает сложную и безупречную мозаику. Опустошенный, блесткий мир в своем трагизме и вечном беге по кругу.
Некоторые кадры зацепили до боли.
Сцена чуда фантастична. Страшное несоответствие пусть даже мнимой сакральности происходящего с пестрой оберткой, натягиваемой папарацци. Срежиссированное шоу из чуда. Молящиеся, и непрестанно оглядывающиеся на камеры родственники, нелепые фотографии, озверевшие толпы, непосредственная игра детей... И финал - гениальная сцена разрывания дерева, звериная жажда, смерть...
И после - вот пример великолепной состыковки сцен - пронзительная тишина похорон после оглушающего крика, статика вместо бега. И снова - вездесущий фотограф...
На самом деле, можно взахлеб описывать практически каждый кадр фильма. Как только начинаешь закапываться в любой эпизод, открываешь все новые и новые смыслы, новые и новые метафоры.
Что ж, символ фильма - статуя Христа на вертолете. Вот квинтэссенция всех смыслов, всей жизни...
Цитаты
_____________
Если жить потребительски, бесчуственно, то жизнь лишится гармонии. Но вряд ли мне хватит сил, чтобы оторваться от своего времени, оторваться от всего...
избегай постоянства, а любви — особенно. Будь свободен
Без новостей жить нельзя. Пусть они будут какими угодно, даже искаженными, но пусть они будут.
Через месяц ты возненавидишь меня. Потому что нельзя иметь два лица. Для меня раздвоиться нереально. Я шлюха, и это навсегда
- когда две любят друг друга, остальное неважно. Чего ты боишься?
- Тебя.
мне кажется, он сделал это из страха.... Перед самим собой
Покой внушает мне страх. Если я что-то ненавижу на свете, так это покой. покой коварен и обанчив. Мне кажется, за ним скрывается ад.
Достаточно одного телефонного звонка, чтобы разрушить все.
___________
Только перечитав цитаты я увидела, как часто они говорят о страхе. Безысходность. И боязнь заглянуть внутрь или выглянуть наружу. Страх чужого, иного, другого. Страх навсегда утраченного. Да, они боятся постоянства - оно дает возможность осмотреться
Они ведь боятся оргАна и звуков природы на магнитофонной ленте, а он - который не боялся... он же кончает жизнь самоубийством. Он постарался слышать. И ощутил эту тяжелую безысходность. И забрал детей с собой - потому что видел, что их ждет и понимал неотвратимость закольцованной пленки...
Гений. Идеальная постановка кадров, удивительно гармоничное сочетание практически несвязанных сцен. Бессюжетный и эклектичный, последним кадром фильм заканчивает сложную и безупречную мозаику. Опустошенный, блесткий мир в своем трагизме и вечном беге по кругу.
Некоторые кадры зацепили до боли.
Сцена чуда фантастична. Страшное несоответствие пусть даже мнимой сакральности происходящего с пестрой оберткой, натягиваемой папарацци. Срежиссированное шоу из чуда. Молящиеся, и непрестанно оглядывающиеся на камеры родственники, нелепые фотографии, озверевшие толпы, непосредственная игра детей... И финал - гениальная сцена разрывания дерева, звериная жажда, смерть...
И после - вот пример великолепной состыковки сцен - пронзительная тишина похорон после оглушающего крика, статика вместо бега. И снова - вездесущий фотограф...
На самом деле, можно взахлеб описывать практически каждый кадр фильма. Как только начинаешь закапываться в любой эпизод, открываешь все новые и новые смыслы, новые и новые метафоры.
Что ж, символ фильма - статуя Христа на вертолете. Вот квинтэссенция всех смыслов, всей жизни...
Цитаты
_____________
Если жить потребительски, бесчуственно, то жизнь лишится гармонии. Но вряд ли мне хватит сил, чтобы оторваться от своего времени, оторваться от всего...
избегай постоянства, а любви — особенно. Будь свободен
Без новостей жить нельзя. Пусть они будут какими угодно, даже искаженными, но пусть они будут.
Через месяц ты возненавидишь меня. Потому что нельзя иметь два лица. Для меня раздвоиться нереально. Я шлюха, и это навсегда
- когда две любят друг друга, остальное неважно. Чего ты боишься?
- Тебя.
мне кажется, он сделал это из страха.... Перед самим собой
Покой внушает мне страх. Если я что-то ненавижу на свете, так это покой. покой коварен и обанчив. Мне кажется, за ним скрывается ад.
Достаточно одного телефонного звонка, чтобы разрушить все.
___________
Только перечитав цитаты я увидела, как часто они говорят о страхе. Безысходность. И боязнь заглянуть внутрь или выглянуть наружу. Страх чужого, иного, другого. Страх навсегда утраченного. Да, они боятся постоянства - оно дает возможность осмотреться
Они ведь боятся оргАна и звуков природы на магнитофонной ленте, а он - который не боялся... он же кончает жизнь самоубийством. Он постарался слышать. И ощутил эту тяжелую безысходность. И забрал детей с собой - потому что видел, что их ждет и понимал неотвратимость закольцованной пленки...
воскресенье, 01 февраля 2009
03:35
Доступ к записи ограничен
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Скучно, господа, скучно
Сходила в театр дождей на "На дне".
Что могу сказать? в сравнительном анализе - неплохо. Несколько интересных режиссерских находок, неплохие декорации. Что больше всего порадовало - так это роль Сатина. Увы, но приличных актерских работ то ли и в самом деле становится все меньше и меньше в родной Пальмире, то ли я все острее и острее воспринимаю фальшь. А скорее - и то, и другое. И эта роль действительно была сыграна великолепно. Хотя бы ради этого стоило прийти - ведь пьесу я и без того знаю почти что наизусть.
И все-таки что-то не то с театром. Да, есть замечательная московская студия Фоменко. Достойные антрепризные спектакли. Неплохой Молодежный. И, в общем-то, все.
БДТ умер вместе с "Пиквикским клубом", да и последние приличные спектакли: "ART", "Дорогая Памела", "Семейный портрет с посторонними" уже сняты с репертуара. Премьеры ничего, кроме скуки и раздражения, не вызывают. Остается разве что "Копенгаген", да и то, все-таки, средненький.
МХТ и Табакерка утонули в медийности. Ленком... Неплоха "Белая гвардия" и еще пара, но не более того.
МДТ и Коммиссаржевка медленно и верно ускользают туда же. От ленсовета теплится разве что название.
Страшно, господа, страшно.
Хотя я все-таки почти не жалею, что не пошла из-за спектакля на концерт "Электрических партизанов"))
Сходила в театр дождей на "На дне".
Что могу сказать? в сравнительном анализе - неплохо. Несколько интересных режиссерских находок, неплохие декорации. Что больше всего порадовало - так это роль Сатина. Увы, но приличных актерских работ то ли и в самом деле становится все меньше и меньше в родной Пальмире, то ли я все острее и острее воспринимаю фальшь. А скорее - и то, и другое. И эта роль действительно была сыграна великолепно. Хотя бы ради этого стоило прийти - ведь пьесу я и без того знаю почти что наизусть.
И все-таки что-то не то с театром. Да, есть замечательная московская студия Фоменко. Достойные антрепризные спектакли. Неплохой Молодежный. И, в общем-то, все.
БДТ умер вместе с "Пиквикским клубом", да и последние приличные спектакли: "ART", "Дорогая Памела", "Семейный портрет с посторонними" уже сняты с репертуара. Премьеры ничего, кроме скуки и раздражения, не вызывают. Остается разве что "Копенгаген", да и то, все-таки, средненький.
МХТ и Табакерка утонули в медийности. Ленком... Неплоха "Белая гвардия" и еще пара, но не более того.
МДТ и Коммиссаржевка медленно и верно ускользают туда же. От ленсовета теплится разве что название.
Страшно, господа, страшно.
Хотя я все-таки почти не жалею, что не пошла из-за спектакля на концерт "Электрических партизанов"))
пятница, 30 января 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Темное утро и слабый сон. Я все боялась проспать.
Потом - сероватые улицы, тесные маршрутки, полупустое метро с непривычными охранниками в вестибюле... Как всегда разыгравшееся воображение видело две половины города - вместе с той, черно-белой, холодной, свистящей, мертвенной, безмолвной, страшной, пограничной, рассыпающейся...
Блокада мне снилась трижды. Кроме этого мне никогда не снились кошмары.
Первый черно-коричневый сон...
метро, и мы бежим вниз по остановившемуся эскалатору вниз, в общем облаке ужаса. Там, наверху, в вестибюле - неутихающие очереди. И мы знаем, что они долго не подержатся. И что бежать уже бесполезно. Но звериный инстинкт не дает думать. Перепрыгивая через трупы и оружие и уже слыша тяжелую поступь немецких шагов за спиной, продолжаем бежать - стадом, стаей, с перекореженными паникой лицами... Бежим - зная, что впереди - только ограда концлагеря...
приехала я к противоположной к главному входу стороне. Совсем упустив из виду, что при приездах правительственной мишуры перекрывается вообще все и служители МВД стоят через каждые два-три метра. Пришлось идти в обход. Снег был глубоким, вязким, липким, тающим, идти было тяжело. Кожаные кроссовки промокли насквозь почти сразу. А ограда все тянулась и тянулась по правую сторону. С той стороны перебивками доносилась музыка. А мое воображение настолько вжилось в роль, что когда я увидела следы собаки на своей тропинке, единственной возникшей мыслью было: "еда..."
Стоит ли жизнь того, чтобы в нечеловеческих условиях сохранить для могилы человеческое лицо? Смерть расставляет точки над "i", но имеем ли мы право осуждать кого-то?
Уже вдоль главной ограды. Каменная кладка и ряд пожухлых елей разделены дорогой. Символично. Всего шаг - и какая пропасть. Камень и жизнь, холод и кровь, вечность и мимолетность... И все-таки - память.
Второй сон был черно-белым.
Огромная комната с голыми стенами и выломанным местами паркетом. И крохотная буржуйка посередине. Уже остывшая. Медленно окольцовывающий холод. И стопки бумаг вокруг - не помню, что в них, но что-то невозможно дорогое, ценное, единственное, главное... И вдруг дверь с хлопком распахивается, влетает какая-то фигура, и начинает швырять бумагу в теплящийся огонь. Листы горят, кружатся по комнате, я бессильно и беззвучно кричу...
А потом была бесконечно длинная процессия, растянувшаяся в вечности... Органная музыка, стихи, и чеканный шаг смены караула у Вечного Огня. Белое-белое небо сливалось бы с белым снегом, если бы не черная рамка деревьев четким прямоугольником вокруг нас. Просто черный прямоугольник в белоснежной ткани бытия. И алые гвоздики. Словно нет совсем ничего, кроме этих цветов и венков, летящего в вышине темного голубя и Родины - ростры на корабле Памяти.
Третий сон был, наверное, самым страшным. Я лежала на кровати в бабушкиной комнате. Я знала, что эта комната - единственный уцелевший осколок дома. Вокруг не было ничего - даже свиста снарядов. Радио молчало - кабель перебило последней бомбой. Не существовало ничего, кроме холодной безысходности и тяжелым сгустком устроившейся на грудной клетке смерти...
Просто ручеек людей в ненаписанной вечности. И всех нас объединяло одно. Это единство завязывало, стягивало воздух. Три цвета, молчание и музыка. Я уже не чувствовала замерзших ног, стиснутые руки понемногу превращались в ледышки. Только жаркие, тяжелые слезы жили своей жизнью в черно-бело-красном мире. Катились вниз, без перерыва, одна за одной, из сердца, из святого, из вечного. Мне казалось, что они тоже были цвета алых гвоздик.
А потом я стояла там, на возвышении, перед рядами венков, в тысячный раз перечитывая каменные строки. Я не видела ничего вокруг - ни вспышек фотографов, ни деятельного МВД, ни движущихся людей... Я стояла наедине с 45м...
Потом - сероватые улицы, тесные маршрутки, полупустое метро с непривычными охранниками в вестибюле... Как всегда разыгравшееся воображение видело две половины города - вместе с той, черно-белой, холодной, свистящей, мертвенной, безмолвной, страшной, пограничной, рассыпающейся...
Блокада мне снилась трижды. Кроме этого мне никогда не снились кошмары.
Первый черно-коричневый сон...
метро, и мы бежим вниз по остановившемуся эскалатору вниз, в общем облаке ужаса. Там, наверху, в вестибюле - неутихающие очереди. И мы знаем, что они долго не подержатся. И что бежать уже бесполезно. Но звериный инстинкт не дает думать. Перепрыгивая через трупы и оружие и уже слыша тяжелую поступь немецких шагов за спиной, продолжаем бежать - стадом, стаей, с перекореженными паникой лицами... Бежим - зная, что впереди - только ограда концлагеря...
приехала я к противоположной к главному входу стороне. Совсем упустив из виду, что при приездах правительственной мишуры перекрывается вообще все и служители МВД стоят через каждые два-три метра. Пришлось идти в обход. Снег был глубоким, вязким, липким, тающим, идти было тяжело. Кожаные кроссовки промокли насквозь почти сразу. А ограда все тянулась и тянулась по правую сторону. С той стороны перебивками доносилась музыка. А мое воображение настолько вжилось в роль, что когда я увидела следы собаки на своей тропинке, единственной возникшей мыслью было: "еда..."
Стоит ли жизнь того, чтобы в нечеловеческих условиях сохранить для могилы человеческое лицо? Смерть расставляет точки над "i", но имеем ли мы право осуждать кого-то?
Уже вдоль главной ограды. Каменная кладка и ряд пожухлых елей разделены дорогой. Символично. Всего шаг - и какая пропасть. Камень и жизнь, холод и кровь, вечность и мимолетность... И все-таки - память.
Второй сон был черно-белым.
Огромная комната с голыми стенами и выломанным местами паркетом. И крохотная буржуйка посередине. Уже остывшая. Медленно окольцовывающий холод. И стопки бумаг вокруг - не помню, что в них, но что-то невозможно дорогое, ценное, единственное, главное... И вдруг дверь с хлопком распахивается, влетает какая-то фигура, и начинает швырять бумагу в теплящийся огонь. Листы горят, кружатся по комнате, я бессильно и беззвучно кричу...
А потом была бесконечно длинная процессия, растянувшаяся в вечности... Органная музыка, стихи, и чеканный шаг смены караула у Вечного Огня. Белое-белое небо сливалось бы с белым снегом, если бы не черная рамка деревьев четким прямоугольником вокруг нас. Просто черный прямоугольник в белоснежной ткани бытия. И алые гвоздики. Словно нет совсем ничего, кроме этих цветов и венков, летящего в вышине темного голубя и Родины - ростры на корабле Памяти.
Третий сон был, наверное, самым страшным. Я лежала на кровати в бабушкиной комнате. Я знала, что эта комната - единственный уцелевший осколок дома. Вокруг не было ничего - даже свиста снарядов. Радио молчало - кабель перебило последней бомбой. Не существовало ничего, кроме холодной безысходности и тяжелым сгустком устроившейся на грудной клетке смерти...
Просто ручеек людей в ненаписанной вечности. И всех нас объединяло одно. Это единство завязывало, стягивало воздух. Три цвета, молчание и музыка. Я уже не чувствовала замерзших ног, стиснутые руки понемногу превращались в ледышки. Только жаркие, тяжелые слезы жили своей жизнью в черно-бело-красном мире. Катились вниз, без перерыва, одна за одной, из сердца, из святого, из вечного. Мне казалось, что они тоже были цвета алых гвоздик.
А потом я стояла там, на возвышении, перед рядами венков, в тысячный раз перечитывая каменные строки. Я не видела ничего вокруг - ни вспышек фотографов, ни деятельного МВД, ни движущихся людей... Я стояла наедине с 45м...
среда, 28 января 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Сессию закрыла. Каким образом - чуть позже. Про вчерашний Праздник, память и свечи - тоже. Не хочется писать на сакральную тему в полуадекватном состоянии. Сейчас - просто пара слов. И обратно - спать.
Итак, сессия - это...
— когда звонок в шесть утра с вопросом типа "ну как, уже дошел до Хализева?" становится нормой жизни
— когда единственная еда, про которую ты еще не забываешь - это кофе и шоколад
— когда круглые сутки в онлайне находится как минимум семнадцать человек из двухсот и ты об этом знаешь
— когда абсолютно любой разговор начинается с идиотского вопроса "ну, как сессия?"
— когда все горизонтальные поверхности комнаты, включая пол, покрываются ровным слоем дикой смеси одежды, книг, наушников, каких-то листиков, батареек, разнообразных будильников, посуды, фантиков и упаковок, резинок и крабиков, расчесок и маникюрных приборов, газет и т.д...
— когда к пятнадцатиминутному-четырехчасовому (в лучшем случае) сну кровать готовится методом "скинуть все особо хрупкие и твердые предметы на окружающий пол"
— когда степень содержания в чашке бурды, называемой почему-то растворимым кофе, постепенно доходит до значения "эй, мне тут уже не раствориться!" и, наконец, готовится страшная формула энергетика студента "кола+кофе" (КАТЕГОРИЧЕСКИ никому не советую)
— когда обнаруживаешь, что способен законспектировать 400-страничную монографию за 4,8 часа, или вспомнить на экзамене почти дословно главу книги, которую читал года 3 назад
— когда при всем вышесказанном толком готовишься все равно классически - в последнюю ночь перед экзаменом...
— ... и умудряешься его сдать на "отлично" так толком ничего и не запомнив...
Итак, сессия - это...
— когда звонок в шесть утра с вопросом типа "ну как, уже дошел до Хализева?" становится нормой жизни
— когда единственная еда, про которую ты еще не забываешь - это кофе и шоколад
— когда круглые сутки в онлайне находится как минимум семнадцать человек из двухсот и ты об этом знаешь
— когда абсолютно любой разговор начинается с идиотского вопроса "ну, как сессия?"
— когда все горизонтальные поверхности комнаты, включая пол, покрываются ровным слоем дикой смеси одежды, книг, наушников, каких-то листиков, батареек, разнообразных будильников, посуды, фантиков и упаковок, резинок и крабиков, расчесок и маникюрных приборов, газет и т.д...
— когда к пятнадцатиминутному-четырехчасовому (в лучшем случае) сну кровать готовится методом "скинуть все особо хрупкие и твердые предметы на окружающий пол"
— когда степень содержания в чашке бурды, называемой почему-то растворимым кофе, постепенно доходит до значения "эй, мне тут уже не раствориться!" и, наконец, готовится страшная формула энергетика студента "кола+кофе" (КАТЕГОРИЧЕСКИ никому не советую)
— когда обнаруживаешь, что способен законспектировать 400-страничную монографию за 4,8 часа, или вспомнить на экзамене почти дословно главу книги, которую читал года 3 назад
— когда при всем вышесказанном толком готовишься все равно классически - в последнюю ночь перед экзаменом...
— ... и умудряешься его сдать на "отлично" так толком ничего и не запомнив...
воскресенье, 25 января 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Все-таки я обожаю свой факультет.
Что может быть лучше, чем сидеть компанией в человек десять в O'gradis, в уютном сумраке, в дыму хороших сигарет с пусть и не очень хорошим кофе и неспешно, в меру эмоционально и на неизменно высоком уровне обсуждать современный кинематограф и Киру Муратову, гений Фредерико Феллини, мировой финансовый кризис, онтологию профессии, нетрадиционализм в КВНе, самые яркие футбольные матчи сезона, классику рока вперемежку с простым трепом. Слушать, возражать, аргументировать, соглашаться, смеяться в обволакивающей творчески-качественной атмосфере. Качество - пожалуй главное и самое приятное отличие. Качественные, породистые, интересные люди, качественные темы, качественный юмор... Класс "люкс" интеллекта.
Что мне во всем этом нравится больше всего - в подобной компании ты обязан знать обо всем, обязан уметь поддержать любую тему. Ты не можешь не знать новостей, элитарного и массового искусства, не разбираться в музыке... Это здорово подхлестывает к постоянному поглощению и переработке информации - читать, смотреть, анализировать, спрашивать...
Жизнь становится интереснее
Что может быть лучше, чем сидеть компанией в человек десять в O'gradis, в уютном сумраке, в дыму хороших сигарет с пусть и не очень хорошим кофе и неспешно, в меру эмоционально и на неизменно высоком уровне обсуждать современный кинематограф и Киру Муратову, гений Фредерико Феллини, мировой финансовый кризис, онтологию профессии, нетрадиционализм в КВНе, самые яркие футбольные матчи сезона, классику рока вперемежку с простым трепом. Слушать, возражать, аргументировать, соглашаться, смеяться в обволакивающей творчески-качественной атмосфере. Качество - пожалуй главное и самое приятное отличие. Качественные, породистые, интересные люди, качественные темы, качественный юмор... Класс "люкс" интеллекта.
Что мне во всем этом нравится больше всего - в подобной компании ты обязан знать обо всем, обязан уметь поддержать любую тему. Ты не можешь не знать новостей, элитарного и массового искусства, не разбираться в музыке... Это здорово подхлестывает к постоянному поглощению и переработке информации - читать, смотреть, анализировать, спрашивать...
Жизнь становится интереснее
суббота, 24 января 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Завтра будет тяжелый день.
Четыре пары в универе, а еще надо успеть выучить весь курс ОТЛ. Будильник зазвонит затемно, радио безуспешно будет пытаться рассечь хрустальную ткань моих зыбких снов. Будет новый день. Впрочем — нет, этот день начался где-то в начале января. Бесполезный, по сути, тягучий день. Или не такой уж бесполезный? Время покажет. Завтра также будут нестись машины по Благовещенскому мосту, разрывая ритмику моего утра. И под ногами тяжелый снег будет превращаться в воду.
Завтра будет тяжелый день.
Но сейчас это неважно. Неважен беспорядок в комнате и конспектах, густые экзамены, сломанная полка шкафа и зависшая в неопределенности работа. Неважно, что я с мокрыми волосами, в легкой ночной рубашке и слегка накинутым на спину пледом сижу на влажном морозе.
Единственное, что существует сейчас — это восхитительная мелодия Scorpions в ушах и предчувствие перемен в сердце. Я знаю, что осталось пять дней сессии. И день закончится. Взойдет новое солнце, которого я еще не видела и которое не видело меня. Взойдет — мое и ради меня. И все будет по-другому. Я уже зажгла его — по ту сторону жизни и обрезала веревки. И я уже ничего не смогу сделать — оно всходит. Да я и не хочу. И все, что мне остется — это с безмолвым восхищением на грани восторга чувствовать его медленное движение. Через всю меня, насквозь, напролом, переворачивая все изнутри и захватывая дух...
Завтра будет тяжелый день...
Четыре пары в универе, а еще надо успеть выучить весь курс ОТЛ. Будильник зазвонит затемно, радио безуспешно будет пытаться рассечь хрустальную ткань моих зыбких снов. Будет новый день. Впрочем — нет, этот день начался где-то в начале января. Бесполезный, по сути, тягучий день. Или не такой уж бесполезный? Время покажет. Завтра также будут нестись машины по Благовещенскому мосту, разрывая ритмику моего утра. И под ногами тяжелый снег будет превращаться в воду.
Завтра будет тяжелый день.
Но сейчас это неважно. Неважен беспорядок в комнате и конспектах, густые экзамены, сломанная полка шкафа и зависшая в неопределенности работа. Неважно, что я с мокрыми волосами, в легкой ночной рубашке и слегка накинутым на спину пледом сижу на влажном морозе.
Единственное, что существует сейчас — это восхитительная мелодия Scorpions в ушах и предчувствие перемен в сердце. Я знаю, что осталось пять дней сессии. И день закончится. Взойдет новое солнце, которого я еще не видела и которое не видело меня. Взойдет — мое и ради меня. И все будет по-другому. Я уже зажгла его — по ту сторону жизни и обрезала веревки. И я уже ничего не смогу сделать — оно всходит. Да я и не хочу. И все, что мне остется — это с безмолвым восхищением на грани восторга чувствовать его медленное движение. Через всю меня, насквозь, напролом, переворачивая все изнутри и захватывая дух...
Завтра будет тяжелый день...
пятница, 23 января 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Заметила две вещи.
Во-первых, в сессию количество смайлов (во всяком случае, у меня) резко возрастает. Это новый симптом латентной (даже для меня) нервотрепки?
Во-вторых, я в последнее время ловлю себя на том, что начинаю думать фразами. То есть я сразу начинаю строить мысли так, как их можно записать. Автоматически работаю над сравнениями, примерами, аргументами. Это такая проф-адаптация или у меня крыша едет?
Ах да, и еще - с каких пор фраза "какой-то ты странный цивил" стала для меня комплиментом?!
Во-первых, в сессию количество смайлов (во всяком случае, у меня) резко возрастает. Это новый симптом латентной (даже для меня) нервотрепки?
Во-вторых, я в последнее время ловлю себя на том, что начинаю думать фразами. То есть я сразу начинаю строить мысли так, как их можно записать. Автоматически работаю над сравнениями, примерами, аргументами. Это такая проф-адаптация или у меня крыша едет?
Ах да, и еще - с каких пор фраза "какой-то ты странный цивил" стала для меня комплиментом?!
четверг, 22 января 2009
Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Вспомнила тут, что это все-таки мой дневник, так что неплохо бы задокументировать ччто-нибудь из жизни
Как странно иногда какая-нибудь мелочь, безделушка внезапно входит в резнанс с внутренним и внезапно переворачивает все с ног на голову.
Сегодня посмотрела «День сурка». Ничего особенно, банальнейшая романтическая мелодама. Пришла из универа в состоянии смертельной усталости (по пути я всерьез думала о том, чтобы свалиться в какой-нибудь сугроб попушистее и, если не поспать, то, по меньшей мере, полежать немного), и включила телевизор просто чтобы хоть на немного остаться в состоянии адекватности. В DVD стоял как раз этот диск. Первые полчаса фильма помню слабо, последущее тоже, через три часа меня разбудили в моей кровати. Сопоставив количество еды на кухне со степенью заполненности моего желудка, я пишла к выводу, что так и не пообедала. Несчастного сурка все-таки решила досмотреть. А в конце фильма меня что-то перещелкнуло.
Недавно я писала про жизнь на паузе. Заветное «play» все-таки нажалось. Мир изменился за долю секунды. Он превратился в «сейчас». Я решила, что 27 все-таки вместо фольклора поеду на Пискаревское, позвонила в оргкомитет одной организации, в деятельности которой давно хотела принять участие(пока не буду говорить, чтоб не сглазить), купила хороших газет и нашла «Записки у изголовья» (признаюсь, я довольно давно ничего не читала), полностью обновила плейлист, выкинула ко всем чертям половину комнаты (почему-то любая новая жизнь начинается именно с этого)...
Довольно долго я выстраивала свою жизненную концепцию и позицию, цели и ориентиры. А с сегодняшнего дня они стали материальными, активизировались.
Господи, такого невероятного воодушевления и счастья я не помню уже давно!
Как странно иногда какая-нибудь мелочь, безделушка внезапно входит в резнанс с внутренним и внезапно переворачивает все с ног на голову.
Сегодня посмотрела «День сурка». Ничего особенно, банальнейшая романтическая мелодама. Пришла из универа в состоянии смертельной усталости (по пути я всерьез думала о том, чтобы свалиться в какой-нибудь сугроб попушистее и, если не поспать, то, по меньшей мере, полежать немного), и включила телевизор просто чтобы хоть на немного остаться в состоянии адекватности. В DVD стоял как раз этот диск. Первые полчаса фильма помню слабо, последущее тоже, через три часа меня разбудили в моей кровати. Сопоставив количество еды на кухне со степенью заполненности моего желудка, я пишла к выводу, что так и не пообедала. Несчастного сурка все-таки решила досмотреть. А в конце фильма меня что-то перещелкнуло.
Недавно я писала про жизнь на паузе. Заветное «play» все-таки нажалось. Мир изменился за долю секунды. Он превратился в «сейчас». Я решила, что 27 все-таки вместо фольклора поеду на Пискаревское, позвонила в оргкомитет одной организации, в деятельности которой давно хотела принять участие(пока не буду говорить, чтоб не сглазить), купила хороших газет и нашла «Записки у изголовья» (признаюсь, я довольно давно ничего не читала), полностью обновила плейлист, выкинула ко всем чертям половину комнаты (почему-то любая новая жизнь начинается именно с этого)...
Довольно долго я выстраивала свою жизненную концепцию и позицию, цели и ориентиры. А с сегодняшнего дня они стали материальными, активизировались.
Господи, такого невероятного воодушевления и счастья я не помню уже давно!