Нам тут на ОТДЖ Дали задание на час написать зарисовку на тему "Это все, что останется после меня". Ни адекватной зарисовки, ни обозначенных в задании 4 тысяч знаков у меня не вышло, потому что внезапно взяла и написалась вот такая хреновина. Пусть висит, что ли... Мне сама идея подачи понравилась. но исполнение убогое. Не уею я во временных рамках и не в одиночестве пока работать(
А весна — это время новых целей. Новых планок, новых планов. Умирающий лед доверчиво хрустит под ногами, на глазах исчезающие громады снега настойчиво требуют новой субстанции для замещения пространства. Всего лишь привычка равновесия и нелюбовь перемен.
Как всегда по весне блокнот наполнется новыми списками: перечень целей, векторы развития, маленькие желания. Это все так, не на долгую память, а чтобы выиграть следующий год для себя. Подтягивать побольше ценного, истинного, важного на свою дорожку, по мелочам.
А дорожка-то ясная. И сугробы те самые — по бокам.
Лед улицы сменяется камнем ступенек. Один пролет наверх по гладкой лестнице. Может, это количество перерастает в качество, а, может, и в жизни камень и лед рождаются из совсем разных материй. Не знаю. Ступенька — согласие с родными. Ступенька — любовь друзей. Ступенька — уверенность в тебе. Когда знают, что можно доверять, когда знают, что всегда поможешь, когда верят. Хотя нет, правда — уже другая ступенька. Да никуда мы от лжи не денемся, но как часто она лишняя. Как часто — из страха, из стыда, из неуверенности, из выхоленного эго. А необходимость — она еще чуточку повыше. Почти ассонирует с незаменимостью, хоть путать их и лукавство. Лестница того-что-вокруг, каменных ступеней, соединющих тебя с окружающим. А оно-то тебя удержит? А место для тебя выделит?
Поворачиваю ключ в раздевалку. Кидаю сумку на пол, быстро переодеваюсь и сажусь ненадолго на стул — собраться с мыслями перед началом урока. Помещение маленькое, на одного, четыре стены и окно. Тет-а-тет с собой. Чтобы что-то осталось от тебя, одного того, что «вокруг», маловато. А твое «я» чем отличается от шлейфа массы человеческой, покорно тянущейся за временем? Да нет, речь не об избранничестве, что ты. Искр много, а твоя скольким светит?
Без семи пять. Пора в зал. Дети уже ждут у дверей, толкающимся и смеющимся подобием шеренги. Открываю дверь, включаю свет, иду к музыкальному центру разложить бумаги и диски. Зеркала, много света, большие окна и ровный, застеленный линолиумом пол. Мое личное плато. Моя уверенность, мое счастье, мой смысл, мой автономный мир. У детей еще пять минут до начала занятия. Ставлю им танцевальную музыку, чтобы не было скучно, и тихо присаживаюсь в уголочке. Настенька тащит за руку Свету на самую середину зала и начинает ипмпровизировать. Я вспоминаю, как она пришла сюда. Как жалась по стенкам, как ни с кем не общалась, как четыре первых месяца я ни разу не видела ее улыбки.
У стенки Тая растягивается на шпагат. Год назад вялый и ленивый ребенок, она изменилась на моих глазах почти до неузнаваемости. Откуда только взялось это бешеное упорство и сила воли?
Лера, которая научилась слушать и молчать, хотя даже родители давно махнули рукой на ее невыносимую пустую болтливость. Ее сестра Ника, у которой повились первые друзья...
Три группы по десять человек. Тридцать детей нового времени — времени, когда родители слишком заняты, чтобы заниматься своими чадами. Дети, которые в шесть лет легко раскладывают «Косынку» на папином компьютере, но не знают, откуда вылупляется птенец. Дети, у которых есть все, кроме них самих.
И нужно им не так много. Три раза в неделю по полтора часа я учу их думать, чувствовать, уважать друг друга, верить в себя, работать. И, конечно же танцевать.
Зеркала, много света, большие окна, ровный, застеленный линолиумом пол.
- Девочки, начали.