Я так и не написала ни разу отдельно о Миледи, это неправильно.
Все детство я мечтала — даже не о кошке, кошка — это было слишком огромное и прекрасное счастье — о хомячке, о попугайчике, о крысе — хоть о ком-нибудь. Но у отца была аллергия, да и коммуналка не располагала. А потом мой двоюродный брат принес это чудо со словами "Обратно не понесу!" и мы все так в нее влюбились, что не удержались и оставили. А отцовская аллергия как-то сама собой сошла на нет.
Говорят, сиамки злые и злопамятные, а у Леди Винтер, даром что чистокровная, характер был — просто чудо. Ласковая, никогда не злилась долго, дружелюбная к гостям. Хотя стать и гордый вид не теряла никогда.
Она всегда всех мирила. Едва начинали ссориться, пусть даже не повышая голос, прибежит, замяукает, будет тыкаться носом, пока не успокоимся.
У нее была удивительная грация, пластика и чувство пространства. За двенадцать лет ни одна вещь в доме не упала по ее вине. Она могла пройти по полке, плотно-плотно заставленной шкаликами, и не задеть ни один.
Она никогда никому не делала гадостей. Вообще.
Она ужасно боялась потеряться. Никогда не выходила на лестничную клетку, даже на даче от дома не отходила, а уж если видела, что мы собираемся переезжать, ни на шаг от нас.
Она не любила одиночество. Всегда сидела с кем-то из семьи, а если вдруг просыпалась и рядом никого не находила, громко мяукала и шла искать по квартире людей.
Она не любила просить. Она могла долго-долго гипнотизировать дверные ручки и миску для еды, и, только если уж совсем надоедало, ограничивалась коротким, резким и до глубины души недовольным и удивленным: "Мяу!"
А мурлыкала она, как трактор.
Кормила ее бабушка, носились с ней все члены семьи, но хозяйкой она почему-то признавала только меня. И это я вычесывала ей шерсть, чего она терпеть не могла, запихивала в переноску, мыла в ванне дважды в год, носила к врачу и давала лекарство — отец с мамой вдвоем не могли с ней справиться, когда она чего-то не хотела делать. Со мной она спала, хотя ругалась на меня жутко, потому что я ворочаюсь во сне, а по утрам, когда меня было не добудиться, вставала на задние лапы и барабанила передними по зеркальной дверце шкафа. Встречала меня с работы, мурлыкала и прыгала на руки. Сидела со мной, когда я болела, или когда мне было плохо. Она была рядом все эти двенадцать лет, даже когда рядом не было вообще больше никого.
Она была... удивительным ребенком, чуть было не написала я. Удивительной кошкой.
У нее была долгая и счастливая жизнь, мы любили ее, а ей было хорошо с нами. Друзья когда-нибудь уходят, даже самые верные.
Спасибо за то, что ты была такой. Я сделала для тебя все, что могла, правда.
Спасибо.