И вот уже ныряю с мороза в теплый и безмерно уютный холл, в глаза и улыбки, во все эти "Кэт, ну наконец-то, куда ж ты пропадала?" со всех сторон. Сушить промокшие ботинки на печке в подвале, улыбаться глупо и счастливо, обниматься и целоваться со всеми по куче раз, дышать сосновым дымом, помогать распутывать какие-то провода, смеяться и пританцовывать, Миша кружит на руках, зовет дочкой и ни разу не упрекает, что меня опять так долго не было.
Если меня спросят, за что я люблю всех этих людей, я, пожалуй замнусь и не смогу ответить. Я сама не очень-то хорошо понимаю, за что я так сильно люблю каждого "нашего". Есть во всех этих людях что-то такое очень честное, очень настоящее. Они для меня неразрывны с нашей Башней, с выездами, с Мишей, с нашими посиделками... Они, наверное, для меня что-то вроде семьи, что ли. Из которой я, пожалуй, уже выпорхнула, но все равно — семья же.
Они в один момент жизни дали мне что-то очень важное. Наверное, я именно здесь почувствовала это ощущение плеча рядом. Почувствовала, что иногда человеку можно доверять просто потому что знаешь - он свой. Что любить можно не за что-то, а просто так. А еще это было первое в моей жизни место, где я начала вести себя так... Ну, так, как я себя ощущаю. А не как мне кажется, что остальные хотят видеть. Что до сих пор у меня редко выходит. И меня все равно полюбили - серьезную и смешную, с пробивающимися руководящими нотками, танцующую и усердную, часто молчаливую, иногда ворчащую, разную. Полюбили не как украшение интерьера, а как меня, уважительно и открыто.
Эти люди дали мне еще что-то. Что-то безумно важное, что-то, что сделало меня в том числе. Но я вряд ли когда-нибудь сформулирую это.