А там был пожилой уличный музыкант на Невском, который пел мне свои песни и рассказывал истории, Катерина, где слова сами собой складывались не в молитву - в благодарность, открытая терасса Галереи кофе, где был прекрасный Борждиа и шоколадно-банановый торт, и над головами горел закат, и огромная, желтая луна прямо над Галереей, на которую долго неподвижно смотрели, крепко взявшись за руки. А между - долгий путь в фирменном поезде, и ни на минуту я не смогла сомкнуть глаз от беспредельной, льющейся любви ко всему живому, так и пролежала семь часов на своей верхней полке, улыбаясь и тихонечко смеясь, и завороженно наблюдая, как медленно встает над густым низким туманом солнце. А здесь - площадь трех вокзалов, уже почти родная, и шпили в небо, и солнце, и хорошо, как хорошо, и красная ветка, почти как дома, и тоже почти вертикальная, и в который раз перехватывает дыхание, когда метро выныривает на солнце над блеском реки.
А живу - прямиком через огромный и прекрасный парк 50-летия октября, где озеро, и речка, и холмы, и иван-чай, и полынь, и клевер, и белый вьюнок, и какие-то незнакомые цветы, и танцевать на свежеположенном асфальте...
Ну, здравствуй, Москва. Вот мы снова и встретились.
Небо звездное, метель августа,
На дороге - машин канителица,
Возят засуху, а мне радостно,
Знаю точно: погода изменится,
Я смотрю наверх, там, где мы живем -
Так все тихо, сухо, да правильно.
Я ж из тех, кому нет победы днем,
Я - как степь, дышу сном неправедным.
Я по засухе - ведро полное,
Между фар - лисой, живьем пламени.
Я так мал, а вокруг все огромное,
И плевать, что не ружья да не знамени.
Небо звездное, сердце августа,
Оглянись, рассветает пророчество,
Тело - степь - мое одиночество,
Смерти нет, но всегда пожалуйста...