Сентябрь - это такое специальное странное время, когда смешиваются времена.
После пропасти лета ты почти едино не имеешь ничего общего ни с прошлым сентябрем, ни с сентябрем пятилетней давности. Ты никак не можешь встроиться в свою временную ось, а обрывки прошлого хаотично и бессистемно выплывают сквозь ассоциации.
Школа, Стрэм, Вагановка, первая любовь, первые дети, первый жених, детские дома, Зеленая Волна, какие-то люди, отцовская болезнь, мои больницы, чужие похороны, журфак и филфак, суды, поезда, подработки - все выплывает каким-то хаосом, равное не-я и на какую-то долю - конечно же я.
Я гляжусь в омут всех времен, и мне жутко. Как же мне жутко.
Как же хорошо, что я это все пережила.
Арчетовское, вот, тоже откуда-то из прошлого прилетело.
Ты пьешь холодную кока-колу, пуская трубочкой пузыри.
А завтра снова переться в школу. Еще уроки часа на три.
Мешок одежды на физкультуру, - и старшеклассницы в стиле "ню"...
Ты, в общем, любишь литературу. Литературу, не болтовню.
Садиться снова за эту парту - как будто чайка на провода.
И если всё нанести на карту, то ты на ней - иногда вода.
Тебя немного, на небе тучи, кругом пустыня и мудаки.
Теки. Стихи наизусть заучивай. Все переменится. Дотеки.
Ты знаешь, я побывал воронами всех цветов и любых эпох,
бывал на тронах и перед тронами, и как-то выжил, и не подох.
И трое сила, и даже двое, пойми, что главное - не кровать.
Один и в поле, наверно, воин, - но за кого ему воевать?
Ищи второго. Ищи вторую. Ищи - как первого. Будет срок.
Единорог - это даже в сбруе уже свободный единорог.
Еще подумай, кому ты веришь. Во что, и, главное, почему.
Кого спасаешь, кого подстрелишь, кому суму, а кому тюрьму.
Иди. Туда, где горит надежда.
пусть очерняет тебя молва,
перебирая твою одежду, и поведение, и слова,
тебя третируя до порога, пытаясь переиначить суть,
но важного не бывает много:
Надежда,
Вера,
Любовь,
и Путь.
Но приходят дожди. И понемногу все вымывается прочь.
Кроме того самого важного.