Я иду по вечернему Невскому, на меня падает дождь, я снимаю шляпу. Дыхание перехватывает от осознания того, что это все - со мной. Всегда со мной. Дождь гладит меня по волосам.
И это прекрасно.

Я - в который? - раз стою перед Рембрандтом и пытаюсь объяснить, что я в нем вижу, Лосю, и слезы на глаза наворачиваются от беспредельной красоты, чистоты, теплоты и беспредельной принимающей силы его света.
И это тоже прекрасно.

Я отказываюсь идти на Довлатова, как бы я его ни любила, я понимаю, что слишком устала для чего-то еще, иду в Циферблат и сижу на подоконнике. Я дышу. Я отдыхаю. Я пью зеленый чай с ромашкой и прижимаюсь лбом к стеклу.
И это тоже прекрасно.

Я прихожу домой с насквозь мокрыми ногами, и волосами, и вообще вся насквозь, забираюсь в горячую ванну с пеной с травами, пью горячий чай с медом и читаю прямо в ванне муми-троллей.
И это тоже прекрасно.

Я не знаю, как правильно жить, учить, воспитывать детей, учиться, любить. Я понятия не имею, как правильно оценивать что бы то ни было на этой планете или любой другой.

Но я знаю, что, когда тебя просят о помощи, стоит помочь.
Когда ты устал, стоит отдохнуть.
Что стоит накормить голодного.
Что стоит обнять одинокого.
Что стоит любить то, что ты делаешь.
Что стоит любить тех, кто с тобой рядом.
Что стоит говорить только правду.
Что стоит прощать - всегда.


Мир становится как-то проще, что ли, легче и - не понятнее, совсем нет, но ты принимаешь его целиком. И он становится на еще одно измерение прекраснее.

Лось пишет мне на форзаце "Муми-троллей":
"Можно лежать на мосту и смотреть, как течет вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше.
Быть счастливой очень легко".
И говорит: "Мне кажется, это про тебя".

Мой путь все строже и прямее.
Но он все равно в красных сапожках по болоту.