Мой друг.
Сегодня самый первый, хрустящий день нового года, я свернулась под одеялом в окружении подарков и читаю, конечно же, "Волшебную зиму" Янссон.
Раньше я всегда была в двенадцать часов тридцать первого дома, потому что иначе ужасно расстраивала бы родителей. А теперь я понимаю, что именно так правильно, потому что для меня, как и в пять лет, Новый год - это не лишний повод встретиться с друзьями и гулять до утра, а Новый год. И очень важно все это не рутинное, но ритуальное - готовить стол, убираться в доме, что-то терять, искать, отвечать на телефонные звонки, спешить, чтобы сесть за стол в одиннадцать, и вся эта новогодняя суматоха с одним только подспудным замирающим ожиданием - ну же, скоро-скоро, еще чуть-чуть. Ничего не должно сбивать с этого ясного, чуть тревожного и волшебного ожидания. И считать удары часов, и открывать шампанское, и совершенно искренне кричать "ура!" - это все обязательно дома, чтобы совсем-совсем прочувствовать.
А потом уже друзья, гитары, игры, шутки, и все-все-все, потом уже можно, потом уже нужно.


Наверное, я счастлива, если тихое светлое спокойствие первого дня года можно назвать счастьем.
Первый день нового года - это когда вдруг исчезает все, что было до новогодней ночи. Ты оказываешься у самой кромки огромного озера, или даже моря, и под твоими сапожками только-только начинает устанавливаться новый лед, еще тонкий, но уже крепкий. И пока этого льда и хватает-то только на один шажок. С каждым днем ледяная кромка будет забираться все дальше и дальше вглубь озера, все дальше и дальше простираться от берега, и можно будет бегать по ней, и уходить все дальше и смелее, будет появляться все больше и больше всего и всех, но сейчас есть только крохотный кусочек льда, огромное тихое озеро и вздымающиеся по берегам сосны. И места на льду хватает только на то, чтобы затаить дыхание и стоять завороженно.

Мой друг, меня сегодня почти нет, и это тоже прекрасно. Нет меня-преподавателя, нет меня-студентки, нет меня-католички... У меня даже имени-то сегодня нет. Предметы, которые значили для меня что-то еще вчера, истончаются и перестают реально существовать. Даже музыка- музыка, и та исчезает. Есть только тишина и огромное, прекрасное, спокойное озеро, по которому я когда-нибудь смогу ходить, на котором я когда-нибудь снова стану существовать. Есть огромные сосны и тишина.

Так и выглядит новое рождение, друг.