12.06.2013 в 03:19
Пишет Ими:Сегодня Кэт улыбалась мне, пока я защищалась.
Она принесла мне веник хризантем, ярких как солнце.
Девочки мои, Имичка и Дона - обе такие красивые, так хорошо защищаются, их так хвалят - я сижу и горжусь ими неимоверно, бегаю под ливнем по цветочным и ищу для них самые яркие, самые живые цветы.
Из десяти человек нашей группы к девяти утра я прихожу одна. Преподаватель впускает меня в аудиторию, потом улыбается хитро: "Хочешь, на балкон выйдем?" (балконы у нас все заперты и выходить на них запрещено разве что не под страхом смертной казни). "Конечно!" - отвечаю я. "Вот всегда мечтал" - сообщает преподаватель и отпирает балкон. Мы стоим под утренним солнцем, крыши расстилаются далеко-далеко, вся Петроградка, половина центра... Мы болтаем про машины и про жизнь.
"Ты очень странно разговариваешь со своим потенциальным начальником" - замечает Кошка. "А что такое? Я всегда так с начальством говорю." "Ну, такое впечатление, что не он тебя нанимает, а ты его".
Мы сидим в Шаффле и гоним за все подряд - "Мои друзья упоротые, и это прекрасно" - смеется Имичка.
Петр замечает, что я по привычке играюсь в руках маленькой губной гармошкой. "Губная гармошка!!" - я улыбаюсь и достаю ему из рюкзака вторую. Если красную пластмассовую я не даю никому, то деревянная немецкая, доставшаяся мне от Осечки - она как трубка мира. "Ты умеешь играть?" "Нет" "Отлично, и я нет" - и мы хором дудим что-то в свое удовольствие, игнорируя Имичку, которая пытается оградить от нашей радостной какафонии бедных посетителей.
- Ты меня понимаешь! Брат!
- Брат? - я смеюсь - ну, можно и так
- Браааат? - смеется Имичка - впрочем, я согласна, это отлично, если вы будете братьями, вы не поженитесь и у вас не будет детей! А то представьте только, какие дети были бы у Кэти и Петра!
А еще я Конан-варвар, да. Ну или Рыжая Соня)
В воздухе висит тополиный пух, я как влюбилась в это чудо, увидев впервые на экзаменах в девятом классе, так до сих пор не могу привыкнуть. "Тополь - это русская сакура" - пишет мне внезапно мой дорогой буддист.
Как-то я обронила, что хотела бы научиться играть в маджонг, а Кара запомнила, позвала еще двух человек, и мы устраиваемся в чайной за маленьким столиком. Маджонг оказывается этаким покером, только не надо запоминать ушедшее в сброс - вот оно, лежит перед тобой все. В чайной столько по-другому, но так же уютно и спокойно, сидела бы и сидела.
- Эх, Кэти, не был бы я женат...
- Вот поэтому меня и радует то, что ты женат, знаешь ли - смеюсь я
- А хочешь - разведусь?
Я серьезнею
- Так, слушай...
- Ладно, ладно, понял, не дурак, - улыбается и ерошит мне волосы, - не сердись на меня, ну где я еще такого друга найду.
Меня выводят на крыши и я привычно, легко и цепко лечу по ровной жести - здесь будто бы дома, и ветра много-много.
Я смотрю всяческое в чайной, и вдруг натыкаюсь на восхитительной красоты подвес - крупный, керамический, ужасно правильного зеленого цвета, круглый, на оживленном тонкими внутренними трещинами лаке полупрозрачно, тонко выписан пион. Вздыхаю - до Алтая точно позволить себе не могу. Потом, уже перд уходом, Кара спрашивает, что меня так зацепило, я показываю ей подвес. Отвлекаюсь на соседнюю витрину, разглядываю всяческое, оборачиваюсь - протягивает мне его: "Дарю. Мне он очень давно понравился, но немного не мой стиль, так что я решила, что если кому-нибудь тоже понравится - обязательно подарю". По-моему, я на нее ругалась, обнимала и долго не могла прийти в себя)
Мой дорогой буддист дарит мне мандалу будды сострадания, будды, который слышит все звуки мира. "Почему именно она?" "Ну, потому что это же Кэти"
Паскаль все приходит на колени, мурчит, спит на мне, а тут недавно прыгнула и Назгул, которая все упрямо игнорировала, мурлыкала, как трактор. Коты - это счастье.
Недавно с утра Паскаль спрыгивает с меня, начинает ходить вокруг, мурчать и тереться о мою спину. Я просыпаюсь, иду на кухню, Маньяк рассказывает мне, что происходит в "Цивилизации", я смеюсь над общей забавностью абсурда, а потом, когда мою посуду, думаю, что наш мир, в общем, не то чтобы менее абсурден. Скорее уж наоборот.
На занятиях совсем наглею и периодически, когда слишком душно, или слишком болит спина, или просто так, сижу на подоконниках не только на перерывах, но и на лекциях. Лекторы не возражают, улыбаются.
Кошк не узнаю совершенно, только по голосу, а она меня - по наушникам, смеемся - надо чаще видеться. Видим пафосного мотоциклиста, у которого из колонок орет Максим.
Мой научрук зазывает меня идти в аспирантуру. Я честно сообщаю ему все, что думаю об аспирантуре и об образовании на нашем факультете вообще. "Да и вообще, вы посмотрите на меня, ну какой из меня серьезный доктор наук" - смеюсь я. Он окидывает взглядом - яркие полосатые гольфы, ленточки, несуразная юбка, пестрый шарф, растрепанные, как всегда, волосы. Улыбается: "Ну отличный же!"
Я сижу в уголочке светлой комнаты на одушках, читаю "Ивана Грозного". Кара прибирается в шкафу, гворит вдруг "Хорошо, что мы с тобой познакомились".
Я поднимаю глаза от книжки и улыбаюсь "Не то слово".
Долетаю до универа на любимом мужчине за восемь минут, катаюсь вечерами на роликах, пью воду, хаотично сплю.
Сирокко.
Каждый прав, кто свое небо подогнал по себе.
По земле гуляет ветер, каждый ловит свой кайф.