Состояние Валеры уже почти сутки определяется как стабильное, и даже уже поговаривают о том, чтобы переводить его из реанимации. Дней через.
Выглядит совершенно жутко, но живой и пытается улыбаться.
Я где-то между облегчением до слез и безмерным волнением.

Я иду к Аланкуну с Сонечкой, а вокруг падает снег.
Берет и падает.
Плоскими, крупными, блестящими хлопьями.

Оля хорошая.
Стол смешной и нелепый.
Я какая-то вообще не очень я, а временами и совсем не я, но я хотя бы уже это отражаю.

Где-то днем я думала, что пора идти в бар, много пить и танцевать. Очень много пить.
Потому что, блин, я уже не знаю, как мне тут выдохнуть.

Вечером я шла через Фонтанку, смотрела на стремительную пленку едва схватившегося льда, и думала, что что-то охренела. Потому что вот уже драматизирую, между прочим.
Два года назад я чуть не вышла замуж.
Три года назад я чуть не ушла в монастырь.
Шесть лет назад я чуть не умерла.
Семь лет назад я чуть не пошла путем "очень нормального правильного человека".

Сегодня я живу в городе, которым дышу, заканчиваю его лучший универ, имею невероятных друзей, делаю тонну всякого крутого, живу в своей работе и ищу равнозначную новую, и еще в общих чертах довольна тем, что из себя представляю. А еще к моим услугам тонна отличной музыки и весь Эрмитаж, например.
И еще всяческого.
А я тут имею наглость драматизировать.

Снова собрать себя по косточкам и научиться уже жить в предлагаемых обстоятельствах.
Ибо нехрен.

Оля:
- Так я тебя еще с дня рождения Рожки помню, когда ты в окно вылезала. Я, в общем, уже тогда о тебе впечатление составила.
Я:
- Ну вот, прикидываться приличным человеком уже поздно.
Соня:
- Тебе, Кэтичка, в любой момент поздно.


Только помни о том, что твой взгляд, словно выстрел
Под сводами древнего храма,
Твой конь не споткнется, летя через камни,
Летя сквозь запах жасмина
Это чувство сильнее любого медведя,
И выше подъемного крана,
А все остальное - пыль и болотная тина