Тайга вполне успешно проживает себе собственный обвм и школа, пожалуй, самые необычные для этого декорации.
Звонки, школьники, мерный обычный распорядок, и тут ты ходишь вооруженный. И не приведи господь обращать внимание на собственные мысли в этот момент. И в наушнике ребята пытаются уйти из-под обстрела.
И Шейд со штукой на другой планете.
И Храм двенадцати богов в сабе.
И все остальное.
Звонки, расписание, уроки, школьники бегают.
Модуль заканчивается неожиданно - в смысле, ничто не предвещало, мы остаемся в некоторой растерянности, потому что до тех событий, которых мы, в общем, ждали, дойти мы так и не дошли.
Я обретаю под руками гитару и, автоматически, собственное уютное здесь место, Кара уходит в комнату, а остальные трое игроков в какой-то момент начинают спорить. Тут я мысленно впечатываюсь лбом в стенку, потому что спор не на шутку идет о морали, рациональности-эмоциональности и прочей субъективной лабуде, идет возмущенно и всерьез. Нет, правда всерьез. Совсем затихаю у себя в уголочке, но в какой-то момент понимаю, что вообще больше никак не готов выдерживать эту радость разума и самоутверждения под боком, если люди получают от этого удовольствие, то бога ради, но как-нибудь чтобы не рядом. Дальше получается комбинация, которая была бы очень хитроумной, если бы не вышла совершенно случайно). Начинаю собираться, машу всем лапой, мол, пойду я, дела делать надо, все тоже вдруг начинают торопиться и собираться. Пока народ одевается в прихожей, звоню Петеньке, спрашиваю, мол, ок сейчас встретиться, договариваемся, замечаю, что аккумулятор совсем севший, думаю, ладно, заряжу пять минут чуток и пойду. Ну да, ну да, в итоге провожаю всех, а пять минут растягиваются сначала на полчаса, потому что мы с Графом сидим на кухне и треплемся, и так хорошо и уютно, что куда вообще уходить, а потом еще на час после предложения партии в шахматы.
В шахматы, вообще говоря, за последние одиннадцать лет я разве что эпизодически играла, кажется, раза четыре.
Сначала было не с кем, потом было сложно, потому что мне категорически не нравилась соревновательность и желание победить человека, который сидит перед тобой, а во мне оно все равно пробивалось, и это было довольно отвратительно.
И вдруг оказывается, что теперь я в шахматы играть могу совершенно спокойно. Без желания победы и всевозможных негативных реакций на поражение и собственные ошибки, просто радуясь самому процессу игры. Удовольствия море. Правда, не то чтобы это помогло легко перескочить одиннадцатилетнее отсутствие практики, и победой я обязана исключительно тому, что серьезно ошибся первым Граф, а когда ошибалась я, перевес фигур уже делал это почти безнаказанным. И в конце тупила неимоверно.
В общем, обоим надо играть чаще, чо.
Но да, то, что я внезапно, оказывается, могу с удовольствием играть в шахматы, принимая все, как есть - открытие недели прямо-таки.
А потом "Фрида", и Петенька, я же его уже с полгода не видела, наверное, обнимает крепко-крепко, долго-долго, так что дважды приходится сдавленно выдохнуть "Ребра!", усаживает за столиком у стойки, и говорим, говорим о важном, а потом чайная церемония, и между заказами к нам присоединяется очаровательная официантка Маша, светлая и славная. Болтаем с ней, пока Петя отходит, в какой-то момент она спрашивает: "Слушай, а сколько тебе лет?" Я улыбаюсь: "Двадцать три". "Ого. Ты когда вошла, я подумала, что лет пятнадцать, еще удивилась, какие у Пети друзья". Вообще Маша и администратор Наталья любезно берут на себя почти всю работу, пока мы говорим с Петей. Только кальян он забивает нам сам, и я вдруг обнаруживаю, что что-то различаю, оказывается, в кальянах, потому что ничего подобного в жизни не пробовала. Время мерно дышит и течет в обе стороны, очень хорошо, и как обычно, вместо одиннадцати я ухожу почти в час ночи, все обнимают меня и говорят хорошее, и зовут заходить. Я порываюсь заплатить хоть за что-нибудь, мы же успели съесть сколько-то там фруктовых тарелок, выкурить кальян и выпить много-премного какого-то невероятно вкусного чая, а проекты "Чайного дома" явно не относится к бюджетным местам, но все втроем машут на меня руками обиженно. Ночь густеет за окнами, суровая администратор Наталья улыбается и говорит, что своей меховой шапке я похожа на доброго зверька, и под теплыми взглядами я ухожу в апрель.
Люди чудесные.