А сейчас - сейчас украдкой подбирающийся холод, узоры веток на фоне неба, и рябина всполохами пространства.
У меня - у меня остатки глинтвейна и любви, кажется, больше чем когда-либо.
Мы растем, и наша любовь растет вместе с нами.
Я останавливаюсь на изломе Благовещенского моста - и восторгом накатывает - сколько всего еще может случиться впереди. Возможно, я увижу окрашенные закатом вершины Тибета, коснусь теплой ладонью ледника в Исландии, буду болтать ногами в океане в Португалии, прятаться под соломенной крышей от африканского солнца и сидеть на тысячелетних камнях Италии.
Я хочу, чтобы в моем сердце поместилось очень, очень много мира.
У меня есть мечта о деле, даже двух, которые я обязательно буду воплощать. И, возможно, мир от них станет чуточку светлее.
Во всяком случае, я попытаюсь.
Просто, знаешь, каждый год я останавливалась в нерешительности на пороге зимы - господи, как же хватит моих сил пройти ее одной, а теперь знаю, что хватит, обязательно хватит с лихвой.
И еще останется на других.
Я ничего не знаю, мой друг. Я ничего не понимаю в людях, я ничего не понимаю в жизни, но это не страшно и правильно.
Я открывал все двери
самодельным ключом,
Я брал, не спрашивая –
что и почем;
Люди не могут согласиться
друг с другом
практически ни в чем;
В конце концов, это их дело;
Мне нужно было все, а иначе – нет;
Образцовый нищий
у Галери Лафайет;
Но я смотрел на эту ветку
сорок пять лет,
В конце концов она
взяла и взлетела
Словно нас зачали
во время войны,
Нас крестили именами вины
И когда слова были отменены,
Мы стали неуязвимы;
Словно что-то сдвинулось
в Млечном Пути,
Сняли с плеч ношу,
отпустило в груди –
Словно мы, наконец
оставили позади
Эту бесконечную зиму...