Отец едет поработать на ГУАПовском выезде под Зеленогорск, и я еду с ним.

Вчера - легкая дымка, совсем легкая, не заметна на привычных расстояниях, но из-за нее совсем не видно другого берега залива. Стоишь все равно что перед морем.
Никому не нужен заснеженный залив в конце ноября. Берег совсем, абсолютно пустой.
Очень много ритма, очень много узоров, графики, линий, и все это - в режиме, где насыщенность цветов спущена почти до нуля. Очень спокойный и парадоксальным образом до предела наполненный оттенками цветовой рисунок. Почти бесцветный рисунок.
Снег, который выпал на неровный песок и так и остался переплетением белого и красноватого. Вмерзшая в лед или засыпанная снегом трава. Ветром и ритмом - сухостой. Волнами - неравномерно замерзший лед. И, конечно, немыслимо изгибающиеся ветки сосен. Воплощенная графика.
Идешь и там, вдалеке, очень громко шумят волны.
Вдалеке - я не думала, что залив замерз уже так сильно. Здесь лед стелется далеко-далеко. Даже уйти по нему уже можно далеко, но трещинами, как ударом тока во все стороны, брызгать он начинает гораздо раньше, чем дойдешь хоть сколько-нибудь близко к краю. Если когда-нибудь я не буду хоть дважды за зиму слышать, как под моими ногами вспарывает лед первая трещина, можно будет считать, что я на пути к разумности.

Очень долго стою на льду и слушаю море.


Когда я приду сюда ночью - через дымку будет светить луна. Ровно половинка, но все равно очень светло. Свет проходит через пелену облаков и из-за этого кажется, что пульсирует и струится слабым светом все небо целиком.

Зима и глинтвейн - одно из самых любимых сочетаний.
После улицы приношу остатки в номер. Запах помещения-не-для-жилья сменяется пряностями, вином и предчувствием холодов и Рождества. А уличные наушники с плеером отлично работают как негромкие колонки. Очень спокойно. Хорошо работается, хорошо думается, хорошо читается. Хорошо формулируется и пишется для себя.

А из окна - сосны в темное небо.
И снег.
И ты сидишь с глинтвейном.

Когда-то в такие моменты голова переполнялась словами, и очень нужно было их попытаться записать, чтобы хоть что-то вынести из этой трещины в реальности, хоть что-то сохранить и попытаться врастить в себя.

А теперь дышишь ровно, пропускаешь через себя вибрирующий мир и разве что немного корректируешь акценты, пожалуй.


Картинка, которая ничего не поясняет.