А в городе дождь, конец мая и цветет, кажется, все, что только умеет цвести - сирень, черемуха, каштаны, и еще другие, которых я совсем не знаю, так что только можно дышать и дышать бесконечно - фантастический воздух.
И какая радость - когда есть дело, когда на твое предложение говорят - ну, напиши репортаж, а вот еще есть темка, кстати, хочешь? Конечно, хочу, черт возьми, конечно, хочу.
Меня местами ужасно кроет от того, что я прощаюсь с детьми - и с этим, конечно, нужно что-то делать. Кроет до того, что я пью посередине ночи с Соней ментоловую водку, или что там это было, и объясняю, что не так, и проговариваю, и она проговаривает какие-то важные вопросы, которые приобретают другой оттенок, когда ты не сам себя спрашиваешь, а кто-то спрашивает тебя.
Мне не хватает работы, уже не хватает детей, но на Питер накатывает самое светлое время города, и все Марсово поле в сирени, и скоро, совсем скоро я смогу, наконец, поехать на дачу, вытачивать и пилить там свои деревяшки, пить молоко, окунаться в холодную воду и слушать, слушать тишину.
А пока мы с Тайчиком поздним вечером забредаем по тропинке от сломанной ограды в заброшеный сад посередине города, досматриваем с Аланкуном самый лучший Gravity falls, не можем встретиться с Полиночкой, гуляем с Аленой по набережной и едим лучшее в городе фисташковое мороженное, празднуем день рождения Корда и играем в Шляпу, гуляем с Доной по Таврику, говорим с моим дорогим буддистом через большую часть континента по скайпу, тихо пьем чай на кухне с Фениксом и его новоиспеченной супругой - в общем, делаем все то, что порядочным людям положено делать в мае месяце.
Не закрывать окна, очень много гулять, пить воду литрами.
И самые неразрешимые проблемы становятся не такими уж и неразрешимыми.