Хотя это лето, конечно, было местами каким-то лютым пиздецом, ролевой сезон был отличный. Много миров, в которых хотелось жить, которые хотелось менять и что-то делать в них, о которых еще долго будет, что подумать, персонажи, каждый из которых мне интересен, отличные партнеры и чудесные мастера. Их шести игр очень сильные четыре, забойная пятая и красивая шестая - ну, это невероятно круто, правда.
Здесь будет по самому яркому моменту с каждой игры на добрую память.
А я передохну до мая)
читать дальшеЯ, двадцатишестилетняя Сфенебея, расставшись со всеми глупостями, которые когда-то были важны мне, смертной горожанке Петербурга с этой нелепой жизнью, я, Сфенебея богоравная, встаю из-за стола, заключив сделку с Гермесом и готовая встать перед богами и спросить с них за то, что они сделали с моей жизнью. Я, Сфенебея богоравная, я буду наслаждаться местью и каждый мой каприз будет исполнен, и я буду горда и красива, и сам Гермес выведет меня за руку из Аида, когда придет мой час.
Я, рейнджер в теле тридцатилетнего агента ФБР Флоры Уокер, вынужден признать, что эти смешные земляне, пляшущие по граблям своей любознательности, так нравятся мне, что я почти готов встать на их сторону, но они совершенно безнадежны, хотя так хороши. Пока инопланетяне улетают к себе домой, советский спутник запускается на орбиту, десант цивилизации бактерий нелепо гибнет от антибиотиков, рептилоиды продолжают управлять своим огородом, а суперкомпьютер работает где-то в подземельях, отчет о состоянии планеты почти готов и скоро отправится по назначению.
Я, пятнадцатилетняя куретка Тамила, засыпаю под звездной ночью на рынке, свернувшись клубочком на шкуре, в городе, который объявил нам войну. А эти - добрые и светлоликие, евреи и турки, отказавшиеся от своего разборчивого Спасителя, эти люди, что стеной вставали между мной, чужачкой, и восставшим мертвецом, и прогоняли его прочь, укрывают меня пледами и одеялами, одним за другим, "спи, дочка, ничего не бойся", приговаривает тетушка Арахна. Я засыпаю, и мне снится, как я увожу из города детей и взрослых, недовольных этим тотальным бессилием горожан, и мы с ними строим новый-новым мир, как и говорил шаман.
Я, двадцатилетняя принцесса Механиков Рей, поднимаю в толпе бара, который теперь тоже крышуем мы, кружку виски и кричу долгожданное "За Техников!" и обе банды - теперь уже единая банда - вторят мне, все эти люди, которые только недавно так крысились друг на друга. На моих руках долгожданная кровь убийцы моих родителей и это, пожалуй, лучший день в моей жизни.
Я, двадцативосьмилетний педагог-психолог Аналемма Сергеевна, успеваю только вывести своих детей за Мост и броситься обратно - чтобы увидеть, как археолог падает на землю Надежды в кругу аборигенов со всеми признаками свежего утопленника, и все, что могу - поддерживать его непрямым массажем сердца, а ведь я тоже в какой-то момент едва не поверила у нас минут десять до того, как реанимация станет бесполезной, я посылаю исландца на базу за доктором, ору на аборигенов, которые пытаются меня оттолкнуть, этих глупых аборигены, которые не понимают, что значит смерть, для которых это все только игра, которые пляшут и радуются вокруг и бесполезно пытаются приснить археологу жизнь, и играют в реанимацию - меня тоже дергает током их игрушечного дефибриллятора, не сильно, но больно - весь этот хаос и абсурд, и только бы врач успел, что за страшная планета...
Я, семнадцатилетняя волшебница Бьянка из рода Драгош, стою в сорочке у окна в горнице Логоса, где все уже давно спят, а на потолке сияет звездное небо. Теперь - в моей горнице. За окном над Школой тоже сияет звездное небо, и сегодня, наверное, я самый счастливый победитель во всей магической Европе, и сегодня я верю, что со всем-всем справлюсь, и буду достойной ученицей Дома Князя, и защищу Печать, и найду себе достойное дело, и мои учителя обязательно будут мной гордиться. Впрочем, сейчас даже это все не так важно, потому что есть только захлестывающее счастье, и мое сердце, кажется, больше, чем все звездное небо. Это действительно был очень хороший сезон.