Обнаружила себя вышагивающей по сугробам под крупными хлопьями снега в магазин за ингридиентами для синнабоновских булочек и напевающей Jingle Bells. Едва не фыркнула от излишней мимимишности картинки, но потом сообразила, что в руке у меня рулон паралона тридцатки, а в рюкзаке пара горстей саморезов и ножницы по металлу - а нет, смотрите-ка, все в самый раз.
"Найди себе время и выйди из дома, найди человека и будь ему другом", - читаю я чью-то цитату между расписанных недель в старом ежедневнике. Читаю, потом пишу дорогой Соечке в Нью-Йорк и зову Соню в гости варить варенье (впрочем, это оно обернется в итоге синабонновскими булочками).
Через несколько странице написано "Мандала Авалокитешвары" незнакомым мне почерком.
"Мой друг, я знаю, что красива, но не знаю, зачем мне эта красота, - бежит карандашная надпись еще через несколько страниц, - наверное, я буду задавать себе этот вопрос, пока лицо не иссушит время, кожа побежит рябью и мне не станет совсем спокойно". Я думаю о том, что, хотя меня все еще порой принимают за подростка, промахиваясь на десяток лет, и за всю жизнь еще не было случая, чтобы у меня не спросили паспорт при покупке алкоголя (потом удивленно качают головой - "а по вам не скажешь"), я уже ясно вижу приметы времени в зеркале, а легкие морщинки уже не исчезают после хорошего сна. И я уже люблю это несмелое время на своем лице, как люблю его на чужих. А красивость уже так давно не имеет значения, что неловко об этом даже вспоминать.
"И что могу сделать я, в сущности, кроме выведения своей жизни в осознанность?", - удивляюсь я еще через пору страниц и конспектирую кого-то следом "Мы не находим в мире ничего, кроме себя, любое представление о чем-либо - это диагноз". Еще немного дальше - про мифологему безумия.
Эскизы юбок и мебели, размерные сетки, Платон вперемешку с Фолкнером, разводки номеров, много журфака, книги и статьи.
Я пытаюсь прикинуть, какого года этот ежедневник, и как обычно не могу сориентироваться в собственном прошлом. Разве что старше трех лет - непреложное "и я разделяю все случаи жизни на что было до и после тебя" как обычно работает.
Еще в этих старых записных книжках часто встречаю про себя и отношения и в который раз думаю, как же мне с моей неудобной, чрезмерной вольностью и строптивостью чертовски все же повезло найти своего человека. Думаю - и варю глинтвейн на себя и Бачера.
Остаемся зимовать.