(Пока я пишу все это уруру, в Москве задержаны порядка 600 (шестисот) человек, включая журналистов. У нас - порядка 130, несколько журналистов, но все равно. Каждый раз, как в первый. Я все еще не пишу здесь о политике).
Я возвращаюсь, и первое, что встречает меня в городе - идущий по Неве лед. Еще не ладожский, пока из ближних предместий, но все равно - что может быть прекраснее вообще.
В четверг после работы (все еще ужасно болит спина, и очень трудно делать примерно все) заворачиваю в уже любимый "Бар разбитых сердец", а там высокий мальчик с длинными пальцами играет на пианино так, что музыкой выворачивает наизнанку, уходишь с головой в звук и перестает существовать вообще все остальное, тебя несет сквозь музыку и все, кроме сути, скатывается с тебя крупными градинами и остается где-то позади.
Через маленькую вечность он заканчивает и кланяется, смотришь поясневшими глазами сквозь окно, а там Петроградка через реку и все на своих местах.
В субботу приезжает дорогой друг Поль, веду через город от кофейни к кофейне, через часть своих мест силы (впрочем, вся эта земля - одно большое место силы, конечно), совершенно нет настроения помногу рассказывать о городе, но Поль и так воспринимает, видит и продолжает то, о чем я молчу. Мы гуляем целый день как один вдох, как все же мало среди всех моих драгоценных тех, с кем мне может быть хорошо так много времени подряд. Дарить город тому, кто его воспринимает, все так же волнительно и счастливо - есть вещи, которые не меняются с годами.
С общей социализацией пока все так же трудно, но я даже догадываюсь, почему - значит, время экспериментов.
Сижу на высоком стуле со спинкой на концерте в клубе, где выступают дорогие друзья, думаю, как они выросли за несколько месяцев. И впервые за долгое время не иду танцевать. Смотрю на людей перед собой, на деревянный потолок, дышу очень родным и домашним, из детства, запахом сценического дыма. Не скучаю по сцене и закулисью, но думать о нем с теплотой, которую завоевывают места, где мы были счастливы детьми, пожалуй, не перестану никогда.
Вспоминаю полетность танца на "Немного Нервно" в Екате, белую блузку и синеватый свет, и люди, которых люблю, были рядом.
Мне потихоньку собирают спину обратно, дома жадно вбираю прожиточную норму нежности.
Очень весна.