"Как так вообще вышло, что ты выросла не истеричкой?", - удивляется мама, которая так хорошо знает, с каким характером я росла.
"Очень, очень много работы над собой", - смеюсь я.
Август переваливает за середину, спокойный, размеренный август без ролевых игр, поездок и прочих переживаний и дедлайнов.
Я встаю на даче раньше всех, медленно и тихо брожу по лесу вокруг дома под густым и теплым утренним светом. Август тоже тихий - птицы заканчивают петь. Я думаю об удивительной роскоши своего, пусть такого маленького леса, светлого второго этажа с летучими мышами под коньком, балкона, спокойного одиночества и карт-бланша на все вообще.
С ребятами садимся смотреть Гамлета с Камбербетчем - они смотрят впервые, для меня - кажется, четвертая или пятая постановка, впрочем, вживую я смотрела только фокинского.
Для меня слишком много истерики в этом Гамлете, тем более обидно, что такая палитра полутонов переливается в более сдержанных моментах - впрочем, кажется, без истерики сейчас играть не модно.
Удивительно сделана смерть Офелии, такая жемчужина. Вообще много хорошего, но состав, пожалуй, и правда слабоват - впрочем, мне зашло.
Все еще помню тот-самый-монолог почти наизусть на английском. Все еще помню половину пьесы почти наизусть на русском.
Кажется, рыдаю над ним с каждым годом все больше.
Хочется теперь пересматривать "Розенкранц и Гильденстерн мертвы", а потом - все хорошие постановки Гамлета по очереди. И вообще в театр хочется очень сильно. Пора Ветру звонить.
В городе уже чуется осень, такая радость это все.
Сегодня впервые после долгого, светлого и жаркого лета наливаю себе вечером не воду, а горячий шоколад, достаю светильники.
Ноюще-тоскливо и очень хорошо.
Я, кажется, совсем отвыкла от пустой квартиры ночью.
Вокруг и внутри совершается так много, у меня совсем нет времени на столько слов.
Да и ладно, в общем-то.
Мне кажется, что у меня ничего никогда не получится, но заказываю сосновой доски на пол и снова сажусь за эскизы.
Скоро осень.