Это дико.
Ни за что, ни за что на свете ты не захочешь, чтобы усилилась боль. От боли хочешь только одного: чтобы она кончилась.
Сначала - только спина. Иногда отдает в сердце, но это ничего. А потом - бадеролл, прыжок или что угодно другое, боль может укрываться почти где угодно - и от позвоночника стрелой вверх, в голову...
Все остальное терпеть можно, остальное привычно: и тянущая, иногда и резкая боль растянутых мышц, и ноющая головная боль, и невралгия, и тупая боль в спине, и тиски грудной клетки, и резкая боль в боку, когда не вздохнуть. Силой воли их можно свести к минимуму, увести на дальний план сознания.
Ее - нет. Она разрастается, она занимает собой все пространство тебя, она становится всем. Только чудовищным усилием ее можно слегка притупить, ежесекундным усилием. Нет, это не все. Еще нужно танцевать. Тур, па-де-бурэ, контракция. И она в дичайшей своей силе может укрываться в любом движении. Это не страх, это мрачное осознание того, что в любую секунду из задавливаемой она может стать абсолютной, это затравленное ожидание неизбежности. Полный, тотальный контроль над позвоночником может уберечь ненадолго от нового приступа, но рано или поздно мельчайшая ошибка даст боли выход. И голову прошьют миллиарды электрических нитей.
В первый раз слезы брызнули из глаз. В следующий я уже была готова и выдержала. И в третий. И в чевертый. И в...
А урок идет, и нужно учить комбинации, и повторять движения, только бы хоть немного, хоть краем сознания сконцентрироваться на занятии.
От боли хочешь только одного: чтобы она кончилась.
Так с тех пор, как вышла после болезни. В понедельник костоправ. Боже, храни королеву.