Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
В одной из самых честных, как мне всегда казалось, книг о войне, "Бойне номер пять" Курта Воннегута есть такая цитата: "Вы притворитесь, что вы были вовсе не детьми, а настоящими мужчинами, и вас в кино будут играть всякие Фрэнки Синатры и Джоны Уэйны или еще какие-нибудь знаменитости, скверные старики, которые обожают войну.И война будет показана красиво, и пойдут войны одна за другой. А драться будут дети, вон как те наши дети наверху."
Когда показываешь страшное, огромен соблазн показать его красиво. Тем более, когда твой профессионализм настолько высок, что ты можешь это сделать. Многие из тех, кто снимает войну, под этот соблазн попадают.
На World Press Photo этого нет.
Много Сирии, сектор Газа, Афганистан, Судан - кадры, которые рассказывают больше, чем тысячи знаков текста, и рассказывают честно.
Другой соблазн - захлестывать эмоциями, криком, слезами, всем тем, чем проще всего действовать на зрителя.
Здесь со многих кадров тебя оглушает та самая тишина войны, страха и горя, которая страшнее любых выплесков.
Не только война. Много всего.
Я не уверена, что могу писать о выставке. Очень много кадров, которые ошеломляющие. Стоишь, и тебе дальше с этим жить.
Начинают ныть скулы, с какого-то момента замечаешь, что медленно катятся слезы, кажется, давно.
"Разве есть бог в таком мире" - раздается внезапный вопрос в голове, и теплом накатывает - "Конечно. Везде, посмотри". И видишь.
В обоих городах, как известно, было много скверных людей. Без них мир стал лучше И конечно, жене Лота не велено было оглядываться туда, где были все эти люди и их жилища. Но она оглянулась, за что я ее и люблю, потому что это было так по-человечески.
И она превратилась в соляной столб. Такие дела.
Нельзя людям оглядываться.
Один из самых зацепивших кадров.
Когда показываешь страшное, огромен соблазн показать его красиво. Тем более, когда твой профессионализм настолько высок, что ты можешь это сделать. Многие из тех, кто снимает войну, под этот соблазн попадают.
На World Press Photo этого нет.
Много Сирии, сектор Газа, Афганистан, Судан - кадры, которые рассказывают больше, чем тысячи знаков текста, и рассказывают честно.
Другой соблазн - захлестывать эмоциями, криком, слезами, всем тем, чем проще всего действовать на зрителя.
Здесь со многих кадров тебя оглушает та самая тишина войны, страха и горя, которая страшнее любых выплесков.
Не только война. Много всего.
Я не уверена, что могу писать о выставке. Очень много кадров, которые ошеломляющие. Стоишь, и тебе дальше с этим жить.
Начинают ныть скулы, с какого-то момента замечаешь, что медленно катятся слезы, кажется, давно.
"Разве есть бог в таком мире" - раздается внезапный вопрос в голове, и теплом накатывает - "Конечно. Везде, посмотри". И видишь.
В обоих городах, как известно, было много скверных людей. Без них мир стал лучше И конечно, жене Лота не велено было оглядываться туда, где были все эти люди и их жилища. Но она оглянулась, за что я ее и люблю, потому что это было так по-человечески.
И она превратилась в соляной столб. Такие дела.
Нельзя людям оглядываться.
Один из самых зацепивших кадров.
-
-
13.09.2013 в 21:32-
-
13.09.2013 в 21:37На самом деле да, конечно. Но мы же выросли все на этом военном ура-героическом, у нас столько лет во всей культуре - культ войны практически, с этим надо же что-то делать.
Как-то так мне кажется.
-
-
13.09.2013 в 21:51Идея здравая, более чем. Ты права
А у нового поколения и отношения-то толком никакого не сформировано, если так подумать.
-
-
13.09.2013 в 22:10Да уж... Lake of oil... Очень глубоко. Действительно цепляет.