Сосновка вся белая-пребелая, удивительной красоты.

"Феликс научил меня быть всегда готовым выти из дому, ты научила меня всегда быть готовым... ко всему" - замечает мой дорогой буддист.
Если с кем-то действительно общаешься, слушаешь его и учишься понимать, как и он тебя, то с каждым годом в общении все больше покоя.
Сколько лет мы уже дружим, семь?

Ничего не расскажу, потому что ничего нельзя рассказать про насквозь проснеженный кусок соснового леса, и как потом хорошо отогреваться горячим глинтвейном.
Зато у меня есть бессмысленные фоточки меня на, извините, планшет.

тык

И фотография, где я обнимаю улыбающееся дерево. Вот так это и выглядит, когда я обнимаю деревья) Или снеговиков. Или статую. Или дом. Или колонну. Простите.

тык

---

Вечером в кальянной мы обсуждаем комплекс психологических и технических проблем двухсотлетней космической экспедиции до Центавры. Если при прилете она увидит планету, уже колонизированную человечеством, которое за 50-100 лет изобрело способ передвижения со скоростью, превышающей скорость света. И как вообще организовывать такой перелет.
Когда я ловлю себя на этом, в очередной раз думаю, как я бесконечно люблю моих друзей.

- Они тоже программисты? - спрашивает мама
- Ага - говорю я.
- Хм. Вообще-то я хотела пошутить.

Чего уж, из пятнадцати моих любимых людей десять - програмисты. И это вообще ни разу не случайность.
Тем временем я, напоминаю, очень гуманитарий)

- Здравствуйте, мы от Пети. Он почему-то сказал вам передать.
- А я знаю. Он уже предупредил, чтобы я вам идеально забил.
^__^

@темы: обрывки

---

Всякой ерунды

Очень важная штука - кусок времени в день проводить с собой. Не слушая музыку, не делая что-то - пристально смотреть в себя.
Пока каждый день будешь заниматься этим, все будет с тобой нормально.
Как зубы чистить и руки мыть.
_______________
Когда комета Галлея в следующий раз пролетит над Землей, мне, если я буду еще жива, будет 71 год. При довольно приличном ракладе - лет десять до смерти.
До этого чуть больше четырех десятков лет.
Десять лет - это полгода, потом еще полгода, и так несколько раз.
Я взглядываю на жизнь, как на некую продолжительность, а на время, как на нечто существующее, очень редко, сознательно и в качестве эксперимента.

Это помогает раскрываться в голове хоть какому-то подобию долгосрочной линии.
Что бы ты хотела такого, для чего нужно целых десять лет? Двадцать? Тридцать?
Кроме бесконечного и бессрочного Inside and up?
В чем тебе за такой большой кусок времени важно стать рыбой в воде?

Все эти вопросы, на самом деле, совершенно бессмысленны. но через них вернее встает на места важное. Или оказывается, что о чем-то ты и вовсе забыла.
______________________

Уже который год удивляет, как врно и спокойно внутри себя ты знаешь ответы на все вопросы, которые кажутся тебе важными. Только смотреть чаще и внимательнее - и ведь действительно. Все с тобой будет хорошо. В тебе.
Независимо от происходящего вокруг, потому что с чего бы ему вообще зависеть.
В следующий раз - напиши лучше про маяк.

---

Напеваем негромко с утра с Наташей "Help!".
Наташа поет чисто и аккуратно.


Один директор из наших постоянных спикеров упорно пытается договориться со мной о личной встрече, минуя голову редактора, чтобы рассказать про какой-то проект, который "может быть нам интересен".
Нельзя не смеяться насчет того, что это очень похоже на вытаскивание на свидание.

- Но он даже никогда меня не видел, чтобы ко мне подкатывать! - замечаю я
- Да он вообще сильно рискует, - говорит Наташа
- Это чем это?
- Ну он же не в курсе, какая ты ебнутая.

Мы обе сидим с ногами на столе и просто на столе, прикрываем друг друга и пишем одобряющие записочки.
Иногда я думаю о том, что, возможно, такой тандем редактора и корреспондента - не лучшая рабочая схема.
Но потом вспоминаю, как часто делаю что-то только потому что люблю Наташу и как начинаю лучше и радостнее работать, когда меня хвалят, и думаю - да нет, норм.

---

"Выйду ночью в поле с конем
вскачь пущу остановлю потом
подожгу избу и в нее войду
в общем, я себя как баба веду" - поем мы вечером на два голоса с Наташей в редакции.
Мальчики ржут.


А это стоит рядом с моей пробковой доской.

вот

Что происходит вообще.

---

Нигде, кроме как над бездной, человеку нет уюта, и только над бездной можно пить чай

Журналистика - это своеобразное испытание информацией.

Иногда момент, в который ты начинаешь склоняться к какой-то позиции, прокрадывается настолько незаметно, что ты совсем не обращаешь внимания. И только потом вдруг замечаешь в себе, пугаешься и отряхиваешься.

Недавно была на открытых диалогах в Маяковке. Пораженно смотрела на людей, которые были совершенно уверены в том, что говорили. Которые понимали, что происходит и почему это происходит. У которых была однозначная позиция.
Более того - которые брали и говорили какие-то вещи про свободу слова, просвещение, другие абстрактные штуки.
До конца я досидеть так и не смогла.

Это кажется мне очень страшным - когда у людей появляется точка зрения. Цветаева очень хорошо сказала: "Я не хочу иметь точку зрения, я хочу иметь зрение". Это фундаментальная такая штука.
Это страшно, когда ты с этой точки начинаешь глядеть на происходящее. Когда не абстракция познается через человека, а человек через абстракцию.

Раз пример на устах. То же Шарли.

Я понимаю и принимаю позицию карикатуристов.
Я понимаю и принимаю позицию "французской общественности". Как и американской, кстати.
Я понимаю и принимаю позицию террористов.
Я понимаю и принимаю позицию нашего правительства.
Я понимаю и принимаю позицию Роскомнадзора. И так далее.
Причем во всех случаях - обе позиции - как декларируемую, так и не декларируемую.

Схематично, на свой манер, искаженно, вероятно, вообще в корне неверно, но я понимаю и принимаю их.

И с любой из этих позиций начинают делать жуткие вещи. В тот момент, когда на человека начинают смотреть через абстракцию.

И дальше - почему-то любое обсуждение рано или поздно скатывается к абстракциям. "Свобода слова". "Европейские ценности". Прочая не существующая ерунда. Все равно как начать говорить о городе как о литом брикете тротуара и бетона, который лежит на определенной территории.

Иногда это становится сложным - не переставать видеть мир как бесконечную композицию частных случаев - и, возможно, через них различать что-то еще.
Нет ничего страшнее, чем когда человекперестает сомневаться. Перестает постоянно задаваться вопросом и каждый раз отвечать на него заново. Чем когда он уверен в своей правоте.

Как вы можете догадываться, я не претендую на верность своего взгляда. Я делюсь удивлением и, честно говоря, испугом.
Бибихина, вот перечитываю, наткнулась на кусок, из которого взята цитата, которая бессменно стоит у меня в статусе и в начале этого поста.

"Ты не прошла мимо мира, девушка. Ты испуганным и искристым глазком смотрела на него. Задумчиво смотрела… И сердце стучало. И ты томилась и ждала. И шли в мире богатые и знатные. И говорили речи. Учили и учились. И всё было так красиво… И тебе хотелось подойти и пристать к чему-нибудь… Но никто тебя не заметил и песен твоих не взяли. И вот ты стоишь у колонны. Не пойду и я с миром. Не хочу. Я лучше останусь с тобой. Вот я возьму твои руки и буду стоять. И когда мир кончится, я всё буду стоять с тобою и никогда не уйду".

Что он имел от этого? Странное дело — непомерно много. Потому что, похоже, только растерянное удивление перед целым миром дает человеку впервые свободно вздохнуть. Что нигде, как над бездной, человеку нет уюта, что только над бездной можно пить чай, кажется невероятным. Но мы слышим легкий голос Розанова, задыхающийся от ровного счастья, и начинаем догадываться: неужели вправду человек может найти себя только на краю вещей и другого родного дома, как там, ему нет? Только там он вспоминает что умеет петь.

Только там через него может начаться мир.

В.В. Бибихин, "Другое начало"

---

Я хотела написать один важный невербализуемый до конца пост, а буду писать другой, еще менее вербализуемый.

Уже несколько дней я занимаюсь тем, чем занимаюсь хотя бы пару раз в год, обычно чаще. Убираю комнату, взвешиваю в руках и сердце каждую вещь, думаю внимательно - это действительно нужно мне? Это действительно мое? Оцениваю, на верных ли местах лежат те вещи, которые в итоге остаются. Удобно ли это? Хорошо ли это? убираю "мертвые углы", стараясь сделать так, чтобы они больше не застывали.
В какой-то момент,скользнув взглядом по еще не убранной елке, я испытываю что-то вроде ощущения дня своего рождения. Как когда круг времени переваливает через Новый год, это трепетное и непередаваемое, и мир заново выдыхается словом, только внутри отдельно взятой тебя.
Только потом я понимаю, что никогда не испытывала ничего подобного в свой день рождения.

На днях нашла старый листок с запиской себе, ему лет пять, наверное. Там написано: "Если ты не перестанешь проебывать свою жизнь, ты никогда не будешь жить в мечте. Делай что-нибудь, узнавай, и социальные сети нафиг". Там было еще что-то важное, но я забыла, а листик выкинула.
В любом случае, я бы сказала, все done.
А ведь ставлю что угодно на то, что, пока писала этот листик пять лет назад, не очень-то верила, что смогу с чем-нибудь таким справиться.

Самое забавное, я точно знаю и помню, даже в детстве я бы не придумала себе и в четверть настолько хорошего будущего. Просто потому что очень многого еще не понимала. В смысле, до многого только пешком доходишь, с теми самыми тремя парами башмаков, и никак иначе.

Как бы там ни было, сегодня вечером я ощущаю себя так, как будто у меня день рождения. И матрица мира снова перестраивается разом..
Волшебное, тихое, и елка горит. И свечи.

У меня не хватает слов.
Я беру второй кусок березы и начинаю вырезать птицу

@темы: I inside and up, ...и что-нибудь, что больше, чем смерть

---

Простите, это должно быть здесь.

Наташа читает вслух.
- Наташа, что ты читаешь?
- Не поверишь, пресс-релиз часового завода "Ракета".
- Ой, а я думала, что-то от "Исламского государства" О_о

Такие уж времена)

---

"Людям искренне рады собаки и Кэти", - замечает Сережа.
Доброго дня, что ли)

---

Чем больше мне на глаза попадаются некоторые тексты кандидатов, стажеров или некоторых "чужих" журналистов, тем больше я понимаю, почему мне так долго и безуспешно ищут коллегу.

И тут ведь дело даже не в неумении. Научиться писать лид, оформлять материал должным образом - это все дело практики.
Но когда отсутствует чувство текста, что с этим-то делать? Когда текст не воспринимается пишущим как единое целое? Когда информация просто берется и как-то компонуется вместе?
То есть, блин, не то чтобы я прямо часто хорошо писала. Мой сегодняшний текст построен отвратнейше, почти никак не построен - впрочем, эту штуку на три страницы я набила за полтора часа, у меня даже не было веремени перечитать его. Ну и в целом в темпе получается нехорошо.

Но я люблю текст. Я стараюсь сделать ему удобно, логично, красиво. Если дать мне время, я буду долго ворковать над ним, укладывать предложения поудобнее друг к другу, вычищать лишнее -- делать его единым и ладным.

Пожалуй, самый интересный этап написания - делать из хаоса предложений, мыслей, обрывков цитат что-то целостное, в идеале - что-то органичное. И самы радостный - если что-то получается.

Просто я не понимаю, как можно работать с текстом, если ты не любишь его - во всех его проявлениях.

---

Ну ладно, что я все о работе, да о работе.

Мой ангел, все еще ничем не покрытый, смотрит, чуть наклонив голову, крылья тонкие и изогнутые, и линия в конце-концов получилась очень верной.
Дни тоже какие-то очень тонкие, тонут друг в друге, границы зыбкие, теряются. Где-то я провалилась из происходящего и смотрю на эту смену со стороны, из какого-то вневременного кокона, теплого и тесного, точка равновесия рано или поздно вернется на место, а пока - так, замереть и укрыться.

Я не могу осмыслить то, что происходит, и не могу пока принять это в свою голову, поэтому я касаюсь удивленно из своего кокона и принимаю прямо так, как данность, без осмысления.
Я подумаю об этом когда-нибудь потом.
Или нет.

Город родной и снежный, где-то иногда уже начинает пробиваться это - предчувствие предчувствия весны, очень хочу на конюшню, но пока совсем, совсем никак.


Cкачать Сплин Иди через лес бесплатно на pleer.com

---

Меня радует наша картинка, которая теперь идет на новости Шарли)

---

Спускаюсь на кухню за вилкой, главред с выпускающей и еще кем-то сидят за столом.
- О, Катерина, ты не помнишь теорему Ферма?, - спрашивает главред
- Да вы что, она же журфак заканчивала, откуда, - говорит выпускающая.
Я чуть медлю и приблизительно пересказываю теорему.
- Ты откуда это знаешь? О_о
- У меня тяжелая жизнь, иногда мне интересна математика, - смеюсь я.

Так и живем.

---

Хехей, нам не пришло с утра второго предупреждения, значит, нас всех сейчас не закроют)
И это хорошо.

В редакции нам с Наташей предлагают дать орден за мимимишность и экстремизм. И, чуется мне, шутки про "посадят" не исчерпают себя еще нескоро).

С добрым утром)

---

Рос пишет мне открытку, которая объясняет все лучше, чем мой многострок. Тем не менее, мне надо его написать. Здесь и далее - только о "я", но мне не нравится это местоимение в таких постах.

здравствуйте, я херни кусок

"Ты все знаешь про три пары хлебов, башмаков и посохов. Ты знаешь, какую боль они несут. И как без нее невозможно.
Ты знаешь, какую мудрость через них получаешь. Не руны, это слишком просто. А тот самый крест любви и знаний.
Ты знаешь, как это - нести его. Ты знаешь, как это легко, невыносимо и необходимо.
Ты знаешь, как то, чего не выразить словами, переживается.
Равновеликие холодному молчанию.
Молча, с блеском и безумием этого знания лечу с тобой в одном небе и держу.
Брат".

Было только одно правило - не сдаваться, как бы ни было больно, трудно и не за что ухватиться. Было только одно правило - принимать все, как дар.

Ни в одном из своих снов я не поднимала на человека оружие.
Ни в одном из своих снов я никого не ударила.
Ни в одном из своих снов я не отворачивалась от чужой смерти и не пряталась от своей.
Ни в одном из своих снов я не отступалась.

И речь не о снах.

Это не тот идеализм, который все мы черпаем когда-то в детстве из книжек. Это не имеет отношение к добру. Это не имеет отношения к установке "так делать правильно, а так - неправильно".
Потому что любая из этих установок однажды не выдерживает и разлетается. Потому что они внутри пустые и полые. Потому что то, что мы усвоили про "хорошо" и "плохо" - пустое и полое.
Можно наполнить это содержимым. Это сделает чуть более прочным. Чуть дольше продержится.
Рано или поздно - перемелет. Потому что здесь всегда бьет наотмашь, пока не начнешь приходить в чувство.
Ты остаешься с этим разбитым и либо пытаешься сделать вид, что ничего не было, либо натягиваешь на себя притворный цинизм.
Не сработает. В следующий раз упадешь так же.

И это тоже важно.
Упасть - важно.
Однажды я писала - как это необходимо - пройти сквозь грех.

Я предавала, я воровала, я изменяла, я оставляла в трудную минуту, я презирала, я ставила себя выше другого, я врала, я завидовала, я творила себе кумира, я лжесвидетельствовала.
Мне двадцать четыре, я многое успела.
Потому что пока это трепетные идеалы юности, их раздавит. Потому что это ни о чем. Потому что на самом деле в них почти нет силы. Потому что придется дойти до дна, чтобы вынырнуть по другую сторону реки.
Потому что в жизни очень больно, страшно, холодно, несправедливо, и до поры до времени никто тебе не поможет. Так страшно, больно и холодно, что ты не справишься и ты будешь падать. Очень некрасиво и довольно мерзко.

И вот там, в холоде, темноте, боли и одиночестве ты будешь расти в себе то основание, стойкое и горячее, которое уже будет не жаром юности, но пламенем понимания.
Которое станет тобой.
Которому по плечу будет все то, с чем не мог справиться тот набор представлений, с которыми ты легконого вбежал в жизнь.
Которое уже не перемелет.
На это потребуется не год, не два, не пять. Это очень долго.

Вероятно, все это может работать как-то по-другому. У меня никогда не работало.

...Не сдаваться, как бы ни было больно, трудно и не за что ухватиться. Принимать все, как дар.
Не ныть.
Стараться услышать того, кто не ты.
Не отрезать себя от всех.

Следом за огнем появляется любовь.
Они оба будут расти бесконечно. Это вообще не значит, что больше не будет больно. Легко, невыносимо и необходимо

Никаких правил больше нет.
Потому что по-другому ты не можешь.

Но для тех, кто им стал, нет Завета, и истины нет.

---

А, ну я на всякий случай поясню, что это пока не сильно критично и у нас есть 10 дней на то, чтобы что-то сделать с материалом, вот если мы ничего не сделаем, тогда это статья.
Правда, после второго предупреждения у нас могут отозвать лицензию)

---

Получили предупреждение от Роскомнадзора, уже полчаса не можем проржаться и перестать про это шутить.
Артем обещает носить футболку с надписью "Я - Кэти", когда меня посадят)
Замечу, что предупреждение пришло почему-то за новость про электронную версию нового номера Charlie, которую выпускающие переставили с РИА. Через десять дней после того, как ее опубликовали и все уже про все забыли.
Логика непостижима сия.


РБК тоже получили. И еще три издания. Мы в хорошей компании)

С добрым утром)

---

Две гитары, воздух вибрирует звуком, я прислоняюсь спиной к стене и чувствую эту стену лопатками, и восемь этажей вниз, и город, раскинувшийся к югу, и людей в домах и на улицах, трамваи, дома, скамейки, фантики от мороженого, прошлогодние листья под снегом, и огромную Землю под нами, которая несется с бешеной скоростью в космосе, и материки, океаны и острова, женщину, которая стирает белье в Ганге, пестрого мальчика-носильщика в Гватемале, американского служащего, спешащего с перерыва, новозеландского рабочего с потрескавшимися руками...
Я сижу, прислонившись лопатками к стене, сквозь меня проходит звук и вся планета, и я люблю этот мир до дрожи, и он весь несется подо мной, вместе со мной, в нашем крошечном закуточке космоса, упрямо и неостановимо.

Я не знаю, как жить здесь, я не знаю, как обращаться с людьми, которых люблю, я не знаю, как быть с этим городом и миром, которые лежат под сердцем. Я могу только взять все в ладони и бережно задержать дыхание.
И бесконечно восхищаться.

---

Вот Рос хорошо пишет о смерти и бессмертии, а я вспоминаю, как шла в снежную метель одна по пустынному Тракаю и думала, что самый огромный, самый бесконечный дар, который мне был дан - возможность почувствовать собственную смерть и вернуться.
И дальше жить на ее ладони.

Добрых снов, друзья мои.
Берегите друг друга.

---

Псков

Резные наличники и белые церкви, бесконечная мешанина с советским прошлым, страной-которой-нет, объявления от руки "козье молоко, развозка по адресам".
Еще один кусочек такой чужой мне страны, сколько бы я ни вглядывалась и ни вслушивалась. Страны, к которой мой благословенный североглазый город имеет очень посредственное отношение - и я тоже.
Растерянной страны, дважы терявшей свое собственное прошлое. Страны, которую я так до боли хотела бы назвать своей, но каждый раз понимаю, что совершенно бессильна в этом, находясь по другую сторону мировоззренчески-пространственно-временного разлома между ней и Петербургом.
Впрочем, я уже достаточно писала об этом как минимум в контексте Москвы.
В Европе и тем более в Скандинавии я чувствую себя - чувствовала бы себя - своей и дома, если бы не языковой - не барьер, но моя ментальность, которая построена на русском языке. И невозможность овладеть чужим языком в том же совершенстве, что и своим. Невозможность почувствовать его, как свой.
Так и остается, что нет другой родины, кроме города, да всего мира целиком.


Cкачать ДДТ Питер бесплатно на pleer.com

Он дышал, как река подо льдом,
Он молчал, как следы на песке.
На камнях, под холодным дождем,
Он темнел, как дыра на виске.

Он смотрел на замерзший залив,
Он людьми одевал берега.
Наблюдал, как в плену перспектив,
Подыхая, кричала тайга...

Через три сотни лет носит дым cкифской вазою вещую тень.
Я бреду по гнилым мостовым, белой ночью - оборотень.

Мимо павших и бывших живых, замурованных в склепы дворов.
У распятых в подъездах волхвов, я шепчу языками немых.

Разбивались глаза о проспект, в коммуналках тонули тела.
Неопознанный сбили объект, я живой, да в чем мать родила.

Не рубите на хлев корабли, не торгуйте крестами на веc.
Эти камни грешней всей земли, это небо больней всех небес

Разорви тело мое,
Собери веру на час.
У зари разгони воронье,
Сохрани этот город для нас.