Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Две гитары, воздух вибрирует звуком, я прислоняюсь спиной к стене и чувствую эту стену лопатками, и восемь этажей вниз, и город, раскинувшийся к югу, и людей в домах и на улицах, трамваи, дома, скамейки, фантики от мороженого, прошлогодние листья под снегом, и огромную Землю под нами, которая несется с бешеной скоростью в космосе, и материки, океаны и острова, женщину, которая стирает белье в Ганге, пестрого мальчика-носильщика в Гватемале, американского служащего, спешащего с перерыва, новозеландского рабочего с потрескавшимися руками...
Я сижу, прислонившись лопатками к стене, сквозь меня проходит звук и вся планета, и я люблю этот мир до дрожи, и он весь несется подо мной, вместе со мной, в нашем крошечном закуточке космоса, упрямо и неостановимо.
Я не знаю, как жить здесь, я не знаю, как обращаться с людьми, которых люблю, я не знаю, как быть с этим городом и миром, которые лежат под сердцем. Я могу только взять все в ладони и бережно задержать дыхание.
И бесконечно восхищаться.
Я сижу, прислонившись лопатками к стене, сквозь меня проходит звук и вся планета, и я люблю этот мир до дрожи, и он весь несется подо мной, вместе со мной, в нашем крошечном закуточке космоса, упрямо и неостановимо.
Я не знаю, как жить здесь, я не знаю, как обращаться с людьми, которых люблю, я не знаю, как быть с этим городом и миром, которые лежат под сердцем. Я могу только взять все в ладони и бережно задержать дыхание.
И бесконечно восхищаться.