Вдогонку - все федеральные и петербургские журналисты, которые приехали в Псков, в глубоком шоке.
А местные спокойно говорят: да ну что вы, у нас гораздо хуже бывает.

---

Извините, политика.
Я предупредила.

За год я успела посмотреть на многое. На безумные, абсурднейшие судебные процессы по "иностранным агентам". На ФСБ, которое вламывается на англо-американский семинар по расследовательской журналистике и задерживает лекторов. На то, как организуется и осуществляется травля госсми и "лояльными". На то, как принимаются чудовищные законы.
Посмотреть - в смысле, вживую, глазами на всех этих людей, в физическом воплощении и реальном времени, увидеть до мелочей, как.
Привыкнуть к этому нельзя, но это можно научиться воспринимать, как данность.

Сегодня, слушая, как псковское областное собрание обсуждает лишение Шлосберга мандата, я рыдала.
Нет, все были уверены, что его лишат. Ни у кого из нас не было иллюзий на этот счет.

Но, боже, такой дичи, такой травли, такой концентрации ненависти и тупости, такой самодовольной, уверенной лжи, такого беззастенчивого передергивания, такого... всего.
Я в ужасе.

То есть, должны же быть границы какие-то.
То есть
Нет, я все понимаю, мне просто надо было выговориться.
Какой мрак.
Какой мрак.

---

И раньше догадывалась, а теперь визирую - в Таллин нужно приезжать осенью, во второй половине сентября, на буднях, когда толпы туристов истаивают, но город - скорее по инерции - еще украшают цветами и мягко светящимися бумажными шарами. Еще можно подняться на Олевисте, еще открыты домики в Роко дель Маре для таких же беззаветно влюбленных в дерево, прошлое и простоту, и пока еще ходит - уже только половину недели и тогда-то по разу в день - кораблик до Аэгны. Пока в море еще можно окунаться самым отчаянным - и сидеть потом босиком и в одной юбке с майкой на песке дюн, поражаясь тому, как, оказывается, тепло. Но уже носить в термосе горячий чай со специями или местный глег с Vana Tallin, собственноручно приготовленный с утра на плите с видом на красные крыши старого города.

Запахивать местную шерстяную шаль, набирать полные карманы каштанов, обхватывать оранжевую кружку, смотреть на медуз в гавани, мешать в плеере Флойдов с Kate Rusby и перечитывать "Ветры, ангелы и люди".

Хотя, возможно, осень - лучшее время любого города.

---

Вернулась из Таллина, привезла с собой остатки фирменного миндаля в пряностях, струящиеся линии дюн песчаной косы Аэгны, развернутой к открытому морю, и неожиданный букетик крошечных сказок, которые мне не менее неожиданно очень нравятся.
Очень давно так легко не писалось.

Вероятно, в ближайшее время здесь оживится.
Оставайтесь на связи и доброго дня, конечно же.

---

Эта суббота отпустила восвояси мое привычное суеверие - если мир мешает что-то сделать, я обычно этого не делаю.

Утром в субботу последовательно случилось почти все, что могло помешать мне уехать на Вуоксу на эко-акцию. Это были даже не классические три препятствия - сколько раз события нелепейшим образом усердно играли против, шесть? Но уверенность в том, что я совершенно точно хочу добраться, неважно, через какое количество приключений и времени, была настолько железна, что я не развернулась со спокойным "ну, не судьба", а сделала все возможное и немножечко невозможного, чтобы в конце-концов зарываться рукой в прохладную воду огромного озера с летящей моторной лодки.
И все было удивительно хорошо, в тысячу раз лучше, чем должно было быть.

Это как кидать монетку на орла-решку, догадываюсь я. Кидаешь ведь не затем, чтобы получить ответ, а чтобы понять, что тебе на самом деле нужно.
Так и с этим сопротивлением. Если ты не делаешь зла, не поступаешь нехорошо и хочешь туда - иди.
Это не значит ломиться куда попало, потому что так в голову взбрело. Это значит не перестраховываться от ошибки - потому что ошибок нет.

Это все, конечно, от нелепой мысли, которую вкладывают в наши головы - есть один наилучший путь прожить свою жизнь, и надо обязательно не ошибиться. Я мал и глуп, и я чаще предоставляю мирозданию направлять меня, веря, что миру виднее (я до смешного уверена в таких штуках) - потому что я часто боюсь ошибиться. И, в принципе, мироздание еще ни разу не подводило.
Но когда-нибудь догадываешься, что все пути одинаково хороши - только не ври себе.

Я всегда боялась ошибиться, на самом деле.
Но, похоже, это все как в моих любимых играх: неправильного выбора просто нет.

Я сворачиваюсь на ладонях у мироздания и не боюсь.

---

В моих прекрасных выходных были, например, гонки на бетономешалке за автобусом или готовка ужина в девять вечера на темной платформе в Мюллюпельто на газовой горелке и втором огне от маленького костра в кастрюльке за час до прибытия электрички.

Где-то в голове уже гуляю по Таллину - билеты на пятницу лежат в рюкзаке.

В четверг танцую у Миши. Снова возвращается в мое расписание вокал. И планов на разные слова становится больше.

Не знаешь, с какого места начинать - начинай с любого.

Хорошего понедельника, что ли)

---

Ну что еще было?

Вот мама притаскивает в комнату здоровый белоснежно-красный букет (в листьях бадана!) с утра и заговорчески сообщает, что подарок будет позже.

Девятнадцать лет, Воннегут - "Смысл человеческой жизни — только в том, чтобы любить тех, кто рядом с тобой, кто нуждается в твоей любви".

Вот я валяюсь в кровати бесконечно, часами, как никогда не валялась (господи, как же я устала-то, что столько валяюсь, думаю).

Двадцать один год. Аквариум - "Да мы ж из серебра-золота, что с нами станется".

Вот - спускаю велосипед с обрыва на канонерке, раскладываю на песке пенку, достаю любимый шерстяной плед и термос чая с виски и специями. И долго-долго смотрю на раскинутый залив, в мое море, на проплывающие баржи на пляже, который сейчас никому, кроме меня, не нужен.

Двадцать лет. Светлакова - "Мы сидим здесь, в аудитории, и ля-ля-ля. В то время, как кто-то варит железо, ведет "Сапсан" в Москву... И за эту внутреннюю свободу созерцания мы несем огромную нравственную ответственность"

Вот - родители дарят мельницу, которая приехала прямо из Ла-Манчи, еще не до конца собранную - крошечные кирпичики, тоненькие реечки для крыльев, еще не разрезанный шпон для крыши. Отец тайком собирал ее трое суток и все равно не успел. И деревянный ящичек с инструментами для мелкой работы по дереву.

Двадцать три года. Хёг - "Это такой способ жить, когда смерть все время рядом, и тем не менее всегда много сил, энергии и сострадания".

Вот - сижу вечером тихонечко у Кары с Графом на подоконнике, говорю негромко, как вдруг - звонок в дверь, а там внезапно мои дорогие и торт с зажженными свечами. И говорить, и смеяться, и гитара, и кальян, и любить очень сильно.

Семнадцать лет. ДДТ - "Храни меня среди огня, мой светлый звук - тебе, мой друг. Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль, и легок крест, и прост пароль. И если даже я на дне, любовь, подумай обо мне.

Вот - на гранитном спуске недалеко от Спортивной мы с любимыми коллегами свешиваемся к самой Неве, и, один за другим, плывет по темной ночной воде белоснежная флотилия бумажных корабликов с пожеланиями.

Школа. Бредбери. – Том! – И тише: – Том… Как по-твоему, все люди знают… знают, что они… живые?
– Ясно, знают! А ты как думал?
– Хорошо бы так, – прошептал Дуглас. – Хорошо бы все знали."


Мне двадцать пять, мне кажется, что знаю, чего я хочу, вокруг меня удивительные люди, я немного умею делать слова, мне не страшно, я начинаю утро с экзерсиса и контрастного душа, я неплохо держусь в седле на самом норовистом жеребце.

Мне двадцать пять, местами я невероятная дура, я очень многого не умею, я неустанно бегаю в своей жизни по таким хлипким мостикам, что, кажется, гравитация подыгрывает мне, раз я все еще держусь на своей высоте.

Мне двадцать пять и я умею слышать свой камертон. Вокруг него можно строить что угодно.

я пришёл к старику берберу, что худ и сед,
разрешить вопросы, которыми я терзаем.
"я гляжу, мой сын, сквозь тебя бьет горячий свет,
-так вот ты ему не хозяин.

бойся мутной воды и наград за свои труды,
будь защитником розе, голубю и - дракону.
видишь, люди вокруг тебя громоздят ады,
-покажи им, что может быть по-другому.

помни, что ни чужой войны, ни дурной молвы,
ни злой немочи, ненасытной, будто волчица
-ничего страшнее тюрьмы твоей головы
никогда с тобой не случится

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ты придумываешь историю. Персонажей, которые живут в ней. И несколько лет ты ходишь с этими персонажами и с этой историей в голове. Она обрастает другими тоненькими ниточками-историями, шире и шире, хотя ты не записываешь почти ничего из придуманного. Ты сживаешься с этими персонажами, привыкаешь к нам, они незаметно становятся частью твоей повседневности.
А потом ты взаправду встречаешься с ними.

Мои друзья придумали для меня не приключение - мои друзья придумали для меня чудо.

Вчера я разгадывала загадки, придумывала истории и бегала по городу, встречаясь с самыми взаправдашними жителями моего Маяка.
Тетушка Сольвейг - Рожик.
Инга - Полиночка.
Февраль - Скальд.
Кошка - Соня.
Сахарница - Кара.
И, конечно, мистер Д., сотрудник Ведомства разделенных миров - Рос и Смотритель маяков Томас из рассказа Рос - Аланкун.

"Иногда вещи нужно знать. А иногда - забывать".

"И тогда рыбы стучат об лед - получается очень красиво. Полосы от коньков как нотный стан и рыбы-ноты". "А вы не пробовали записать мелодию?". "Нет! Вы что, это же несерьезное занятие! ... На самом деле пробовал. Очень красиво".

Я не знаю, как объяснить это - когда ты говоришь с существом, которое придумал сам. Спрашиваешь и рассказываешь, и понимаешь его все лучше, и видишь все яснее, и веришь в себя все больше. Как рассказывала Февралю про Петербург. Как спрашивала у Сахарницы, откуда она. Как следила за неспешностью Кошки. Как робела перед Тетушкой Сольвейг, и все равно тянулась к ее бесконечному и спокойному теплу. Как разгадывала ноты на ладонях у Инги.
И, конечно, как писала дарственную Петербургу - короткое вступление между нотными станами Грига и письмо, в котором точно знала, каким должно быть каждое слово.

"Только ноги не промочи".

"Чай - он специально чтобы успокаиваться. Его для этого китайцы и придумали - жили, а вокруг варвары, варвары, все пытаются нападать, страшно же. Поэтому они придумали чай. А потом - порох".

Иногда мне было ужасно жаль, что не было с собой фотоаппарата. Хотя, наверное, так лучше.
Не знаю, как они все умудрились так попасть в образы из моей голове, о которых я почти ничего и н рассказывала никому.
Очень хочу запомнить - Денис, который сидит на солнце на гранитном выступе моста Ломоносова, скрестив ноги.
Морковные колготки Инги и разрисованные руки. Оранжевый шарф Тетушки Сольвейг в темных локонах и оладьи в траве. Пугливо выглядывающий на улицу Февраль с разметавшимися по черному пальто черным волосами. Сахарница, которая протягивает шляпу с сахаром, сидя на пледах на крыше. Кошка с керосиновой лампой в пустом и звучащем холле Витебского вокзала. И, конечно, Томас в полумраке под зонтиком Оле-Лукойе и с длинной-длинной трубкой.

Те, кого ты выдумал, кто зажил своей жизнью сначала в твоей голове, а потом и так вот, и за кого ты в ответе.

Полумрак и свеча по кругу, и каждый из них говорит прежде, чем зажжется керосиновая лампа и они отправятся домой, на Маяк.
Когда свеча доходит до моих ладоней, я уже почти не могу говорить.
Я периодически плачу от счастья, любви и благодарности. Бывает такое. Но я не помню, чтобы я когда-нибудь от этого всего так рыдала.

И комната-маяк.

Мне кажется, ничего в этой жизни не сможет быть круче, чем эта история, которую я сама, взаправду пережила с моими любимыми созданиями.

"Теперь мне придется написать все-таки эту книгу, - смеюсь я. - Хотя бы ради страницы с благодарностями". А бонусом - эта история, как Петербург утащил к себе Маяк с его обитателями, и автору пришлось с их помощью всех вызволять.
В этот момент я верю, что не шучу.
Как бы там ни вышло, а Тетушка Сольвейг - Рожик, Инга - Полиночка, Февраль - Скальд, Кошка - Соня, Сахарница - Кара, мистер Д. - Рос и Смотритель Оле-Лукойе Томас - Аланкун (хотя на самом деле Лодчник, конечно), еще плотнее угнездились теплом на маяке в моей голове.
И северное море вокруг, конечно же.

Сказать, что я люблю, благодарна и счастлива - ничего не сказать.

@темы: Пока горит огонь на маяке

---

По-прежнему пока не готова писать про деньрожденческие штуки.

Несколько дней назад утром случайно встречаемся с Рос ровно посередине Благовещенского моста - она едет с Васьки на учебу, я - на Ваську на работу. Останавливаемся колесо в колесо и одновременно снимаем наушники. Какое начало дня может быть лучше.
__________

У меня наконец-то будет второй корреспондент - а, значит, я еще задерживаюсь в любимой редакции. Мой разговор по этому поводу с главным редактором я должна оставить здесь, на долгую и светлую.

[04.09.2015 18:13:41] Наталья : был небольшой бой. мы его выстояли.
[04.09.2015 18:13:54] Кэти: ^________________________^
[04.09.2015 18:13:55] Наталья : а знаешь почему?
[04.09.2015 18:14:02] Кэти: Потому что ты пума?
[04.09.2015 18:14:05] Наталья : да
[04.09.2015 18:14:11] Наталья : и потому что у пумы крутой котенок
[04.09.2015 18:14:18] Наталья : рррррррррррррр
[04.09.2015 18:14:31] Кэти: мррррррр
[04.09.2015 18:15:08] Кэти: Пойдем я тебя обниму
_______________________

Довольно забавно - моя коллега, с которой мы не особенно много пересекаемся, но работаем в одной редакции уже год, говорит: "Я не люблю мимимишность, но ты первый человек в моей жизни, у кого она настолько естественна и по-настоящему мила".
А люди, которые близко знают меня много лет, пишут: "Ты единственная из моих друзей, кого я легко могу представить во главе армии", или "тех, кто тебе близок, ты будешь защищать, словно воин".

Выходим из Диво-острова, нас зазывают в развлекательный тир. "Настреляете девушке на мягкую игрушку" - аргументирует мальчик. "Девушка из боевого стреляет", - фыркает Бачер, пока я стараюсь не засмеяться.

Все хорошо. Как всегда, сентябрь - это очень новый год.

---

Когда-нибудь, вероятно, я про все напишу, но пока я просто полна любви к моим чудесным друзьям, чудесным родителям и чудесной редакции.

18 бумажных корабликов, мельница из Ла-Манчи, набор для мелкой резьбы по дереву, внезапный торт и маяк.
И люди, у которых хорошо.
И с которыми хорошо.

---

Три месяца ушат холодной воды, которые обрушивались на меня с утра, залакировали ледяные озера и реки высокогорья, и с ощущениями холода все стало непривычно. В +15 хожу в платьях, которые не надевала, если на улице ниже +20, в +11 в них же катаюсь на роликах, да и пешком тоже хожу, правда, через полчаса накидываю сверху кофту.
Тело при этом, кажется, не стало остывать медленнее (здравствуй, пониженное давление), но теперь организм воспринимает все, как должное.
______________________

Поздно вечером едем с Лиром и Карой - они на скейтах, я на роликах, луна здоровенная, тепло и весело, лето уже почти переламывается осенью, асфальт теплый и шершавый. И да, остро-остро - это непривычное чувство, когда знаешь не только, "как", но и "что". Которое с каждой неделей и с каждым месяцем только укрепляется сильнее. Никогда бы не подумала, что благодарная послушность событиям, которые случаются со мной, когда-нибудь выплеснет волной на такой крепкий берег.
______________________

Скальд радует бесконечно, как все те замечательные люди, которые решаются на то, чтобы делать. Даже не так важно, что.
Каждый - дороже платины.
______________________

- Вот поэтому я и не женюсь, - говорит Граф.
- Нет, стой, женись, пусть твоя жена готовит нам и убирается, - вставляет Кара.
- А мы ее кормить будем.
- Тогда женись на мне, - смеюсь я.
- Подожди, а зачем тогда жениться?
- Чтобы было документальное подтверждение права
- Правильно, почему мы общую Кэтичку себе забрали.

Так и живем.

---

Вот это - Кэтичка работает на мероприятии.

тык

А вот это - Кэтичка работает в редакции.

тык

Мне больше нечего сказать.

---

Про работу и коллег.

"Ну хотя да, иногда очень хочется наорать на спикера, - говорю. - Даже я иногда ругаюсь, но очень редко. Не помню, с кем последний раз было, с хххх (замминистра)?"
"С хххх (гендиректор холдинга)", - поправляет редактор.
"Ага. Когда ты ругаешься, вся редакция перестает работать и замирает, - замечает Света. - Пронесет - не пронесет, уф, положила трубку, пронесло".

Вообще, дом - он там, где люди, конечно. Так что в большей степени дом сейчас в редакции. Ну и отчасти дома у моих дорогих друзей.

А еще я возвращаюсь в редакцию, а на моем компьютере - кот. Вот

такой.

такой.




А на записке написано: "Хорошая новость для кота".
Под ней - другой лист: "Здесь вам не Ленобласть"
Потому что я жаловалась на областную журналистику почти все время, пока была на фестивале.

Какие отличные, слов нет.

---

Ничего конструктивного.

Двое суток пробыла в Рощино, почти все время проработала, но работать в карельских соснах всегда приятнее, чем в любом другом месте.

Плавала ночью в пруду, урывками бегала в лес и собирала чернику, делала утренний экзерсис на балконе с видом на лес, работала в гамаке под звездами.
На самом деле, даже эти крошечки искупают вообще все.

_____

Арши летает низко, стелется по макушкам трав, путает теплое с быстрым.
Когда Арши касается щиколотки - человек не заметит, зверь встрепенется, ветер развернется вспять.
Потом целый день ходишь неприкаянный, как будто в чан с небом опрокинули. Думаешь ровно, не боишься смерти, ешь холодное.
Арши любит порядок.

@темы: игры в литературу

---

В воскресенье дохожу до Кары и Графа - а они просто с порога приводят меня в состояние комочка любви. "У нас там подоконник обустроен, и на нем не хватает кота", - говорит мне Граф и отправляет в комнату. А там правда подоконник в мягких одеялах, подушка, заварен зеленый чай и стоит моя кружка. И фазеровскую булочку выдают. Все, как я люблю, в общем.
Ощущение, что ты пришел туда, где тебя ждали. Сразу кажется, что, может, не такой уж ты и дурак бесполезный)
Такие чудесные.

Или вот вечером - иду знакомить моего дорогого буддиста со Скальдом, забираю с собой Кару (возвращалась, чтобы посмотреть полнометражку поней), Кара со скейтом - скейт отличный, когда ловлю равновесие, вообще не хочется слезать. Может, себе тоже заведу - уж больно славный зверь.

А главное - вечером, прошу Скальда поиграть, и вдруг так славно спеваемся (последний раз вместе мы пели еще до того, как я снова стала заниматься вокалом), и даже начинаю петь в октаву, а где-то расходимся двуголосием.
Так хорошо обоим, что Скальд, наконец, начинает просто импровизировать, а я подхватываю голосом нараспев и веду какую-то вторую линию, мелодии преплетаются, плывут, и так хорошо и свободно.

А немногим ранее Аланкун готовит вкуснецкие драники.

"Мы с тобой сегодня в моем сне сидели в горах и молчали", - пишет мне брат.

Я по-прежнему понятия не имею, чем заслужила (а скорее уж - каким авансом) даны мне все эти люди.
"Сохрани, господь, всех тех, кто в сердце моем укрыться успели - а точнее, пронеси их хаос мимо камней", вот это все. Хочется взять всех в ладони и нести бесконечно.

---

Вишлист)

Я помню, как я каждый раз благодарна тем людям, которые пишут вишлисты (потому что наталкивает на идеи), поэтому он в этом году будет. Хотя, как обычно, ничего не дарить - тоже нормально. Подарить открытку или просто листик с парой слов от руки - тем более.


Главных пунктов здесь два первых, конечно)

1. Это традиционно и неизменно - ваша любима книга. Или книга, которая много для вас значит. Может, вам кажется, что она мне не понравится - это неважно. Это подарок вообще не про это.
Одно из самых моих любимых - "Степной волк" Гессе, который мне подарила Рос. Я не понимаю в нем ни слова, потому что он на немецком, но он зачитанный, старый и с многочисленными пометками на полях. Сокрооовище.

2. Приключение. Приключения бывают всякие. От всяческого экшена до прогулки в керамическую мастерскую или странный дворик. Даже знакомство с человеком бывает приключением. Приключения я люблю всегда.
Это поважнее всяких вещей будет, ясное дело)

3. Ну и, ясное дело, какая-то штука, которую вы почему-то решили мне сделать. Или какая-нибудь херня, которую вы увидели и решили, что вот она прямо для меня.

А еще открытки. Я по-прежнему бесконечно люблю открытки.

В принципе в эти три пункта вмещается все важное. Дальше - всякая ерунда.

она самая

Вот, например, мне не хватает всякого туристического - я постепенно укомплектовываюсь, но не спеша.
Котелка на одного-двоих, горелки, флиски, удобного набора КЛМН, всяких удобных мелочей вроде непромокаемого блокнота, термушку пора обновлять, а в довершение я решила, что мне все-таки нужен спальник на хорошую такую минусовую температуру, но это уже отдельный разговор). Вещи, которые таскаются со мной в туристском рюкзаке - это отдельная, нежно любимая категория вещей.

Мне можно дарить любого размера куски ценных пород дерева, или не очень ценных, только не сосну-ель, я буду счастлива, правда, чертовски счастлива. Мне очень не хватает хороших небольших японских резцов, но что-то мне подсказывает, что это дорогое удовольствие.

Можно бы говорить про всякие велосипедные феньки, вроде сумки - багажной ли, на раму ли, или славного звонка, или еще чего удобного.

В остальном - в остальном у меня все, кажется, есть. Кроме, может, плеера, который я снова куплю себе ой, как нескоро, и такой специальной шали, за которой я поеду в Таллин в конце сентября - но это уж точно только я себе могу выбрать.

Мне лучше не дарить цацок - у меня и так их больше, чем нужно, но опять же - если вдруг вы увидели вещь, которая прямо такая вся про меня - вам виднее)
А если вы знаете, что где-то можно найти красивый широкий светло- или темно-коричневый кожаный ремень (не суть, настоящая кожа или искусственная) - то хоть скажите мне об этом, даже необязательно дарить.

На этом моя фантазия и потребности закончились.
Я по-прежнему ношу только юбки (если не в лесах), одеваюсь так, что на антуражные и полуисторические игры хожу в своем будничном, люблю белый, зеленый и теплую гамму. Люблю дерево, латунь и травы. Люблю естественные цвета и вещи, которые выглядят, как исторические.

У меня довольно неоднозначные отношения с цветами, особенно теми, которые дарят "потому что принято", и я не люблю целлофановые обертки, но я совру, если скажу, что совсем не люблю цветы. Иногда я даже покупаю их в дом просто так. Я люблю подсолнухи, сосну и всякие полевые. И, конечно же, вереск, что может быть лучше вереска.
Очень люблю сухоцветы.

А из сладкого люблю марципан.

Но главное - будьте счастливы)
Это правда главное.

---

- Правда же, ты никогда такой вкусной дыни не ела?
- Мммм, не могу этого сказать.
- ???
- Ну я же не помню вкус всех дынь, которые ела в жизни, не могу их объективно сравнить и не имею права утверждать такое. Вероятно, это эффект... Подождите. Вы имеете в виду не это.
- Просто скажи, что дыня вкусная!

Родители приехали, а я отвыкла)

Отец показал маме "Догму" и "Автостопом по галактике". Мама в восторге.
Люблю своих родителей ^^

---

За всю жизнь вбито в голову: если выезжать из города, то обязательно с утра.
Но заканчиваю дела к четырем, думаю - какого черта, и через час за окном электрички мелькают сосны.

Слишком много тепла и солнца - и ближняя коса пляжа Репино-Солнечное усыпана людьми, но мой залив мелок - и я ухожу гулять по воде - где-то за тридцать, а где-то - и за всю сотню метров от берега, вода ненамного выше колена, теплая-теплая, покачивается мелкими волнами. С берега не долетает ни голосов, ни музыки, а перед глазами - только залив, переходящий в Балтийское море.
Гулять так больше часа (потом будет стойкое ощущение, будто накупался всласть), пару раз волна все же обдаст выше пояса, но не страшно. Я за все люблю мой залив - за то, что мелок, в сущности дик, за яхты, даже за КАД через Кронштадт, который перекрывает большую воду, если смотреть из города, но отсюда, по другую сторону, раскидывается по вечерам сияющим оранжевым ожерельем между небом и водой. А особенно - за цвет воды на просвет, за холод, сосны и камни.
Накануне, когда мы спонтанно пили с коллегами, и я рассказывала какую-то очередную историю из моих дорог, Макс спросил удивленно: "Так что же ты тут тогда делаешь?". Я так растерялась, что не нашлась, что ответить, кроме как "ну, я люблю этот город". Просто потому что - ну, это же так очевидно в моей голове. Или делать домом весь мир целиком, отказываясь от идеи дома вообще - или же - не знаю, с другой стороны "или" только недоумение.

И костер вечером, и пожалеть, что не взяла с собой спальник - лечь бы под сосной, да и славно. В другой раз надо.
Уезжаю поздно, когда над заливом, через серебристую дорожку, светит ярко ровная половинка луны.
Очень-очень важно - делать, что ты хочешь. Научиться понимать, чего ты действительно хочешь.

____________________________

С тех пор, как я вернулась, мои контакты с людьми за границами работы ограничились встречей с мастерами Н+ (и сопутствующим) и вчерашним вполне душевным распитием бутылки виски на четверых в редакции. сказалась перемена режима - рано встаю, рано ложусь. Ни о чем не жалею, но в итоге в полной мере выросло классическое "хочу общаться с людьми, но не хочу общаться с людьми".
Прихожу к Соне с Аланкуном, занимаюсь своими делами. Идеально.

С тех пор, как поняла, что буду делать, если уволюсь раньше намеченного (а, вероятно, так и будет), стало совсем хорошо.
Все чертовски правильно, как всегда.

---

Я подарила своему главреду патрон времен второй мировой.
Теперь она закалывает им волосы.

Это все, что я сегодня хочу сказать о работе.

А на выходных будет время рассказать что-нибудь о других прекрасных вещах)