Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Последний день лета.
Достойный его, разного, умопомрачительного.
Поздравляла любимого брата с поступлением, даже не поленившись подняться ради этого в девять утра. Учись хорошо теперь, девочка с филфака).
А еще был Питер, много Питера. Набережные и всепроникающий запах воды. Гранит, который для меня - самое теплое, что есть на земле. Башня Грифонов, уже закрытая, но впустившая - с чистыми помыслами. Правда, выпустила не сразу. Древние боги Майя в жертвенном круге во дворике Кунсткамеры - место, где нельзя лгать. Тишина и шелест ветвей. Осыпающиеся лестницы заброшки под реконструкцией, мягкий свет, лепнина, восхитительная ковка перил в стиле модерн, эхо пустых залов. И еще Набережная, ощущать массу воды, осязаемость, многомерность. Нева забрала перчатку - не жалко. Эхо арок Петропавловки, бой курантов, мостовая под ногами. Место, где пересекаются все времена Города.
И еще - Марсово и Михайловский, и крыша - вровень с верхним слоем Петербурга. Последний летний закат - эхом по жести, разбегающиеся вдаль провода, стянутая к сердцу энергия.
Я и забыла, как Дома невероятно хорошо.
Завтра наконец-то осень.
Достойный его, разного, умопомрачительного.
Поздравляла любимого брата с поступлением, даже не поленившись подняться ради этого в девять утра. Учись хорошо теперь, девочка с филфака).
А еще был Питер, много Питера. Набережные и всепроникающий запах воды. Гранит, который для меня - самое теплое, что есть на земле. Башня Грифонов, уже закрытая, но впустившая - с чистыми помыслами. Правда, выпустила не сразу. Древние боги Майя в жертвенном круге во дворике Кунсткамеры - место, где нельзя лгать. Тишина и шелест ветвей. Осыпающиеся лестницы заброшки под реконструкцией, мягкий свет, лепнина, восхитительная ковка перил в стиле модерн, эхо пустых залов. И еще Набережная, ощущать массу воды, осязаемость, многомерность. Нева забрала перчатку - не жалко. Эхо арок Петропавловки, бой курантов, мостовая под ногами. Место, где пересекаются все времена Города.
И еще - Марсово и Михайловский, и крыша - вровень с верхним слоем Петербурга. Последний летний закат - эхом по жести, разбегающиеся вдаль провода, стянутая к сердцу энергия.
Я и забыла, как Дома невероятно хорошо.
Завтра наконец-то осень.