Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
В восемь лет моя прабабушка вместе с десятилетним братом сбежала из Украины, где советской властью была уничтожена вся ее семья. С братом они тоже потерялись, где и как она скиталась - тайна, покрытая мраком. Осела в Ленинграде, родила двойню, из которой выжил один, ушла от мужчины, вышла замуж по любви, родила еще одну двойню.
Внутри блокадного Ленинграда моя прабабка осталась с двумя девочками-близняшками на руках. Ее муж держал кольцо немцев снаружи и до конца войны не дожил. Одна из девочек быстро умерла, со второй, моей бабушкой Валей, наконец удалось уехать на одном из эвакуационных поездов. Дорогу бомбили, один из снарядов попал в поезд, осколками ранило прабабку, с дочерью в суматохе они потерялись. Девочку отвезли в детдом, маму - в госпиталь, где ей сообщили, что ногу придется ампутировать. Прабабка отказалась наотрез: "Пока не найдете моего ребенка — ни за что". Ребенка действительно бросились искать, и, что удивительно - нашли, вернули к прабабке... Но за время поисков она успела познакомиться с каким-то сибиряком, который пообещал увезти ее к себе домой и вылечить травами. Приняв дочь на руки, женщина снова отказалась ложиться под нож и уехала в Сибирь, где ее действительно вылечили. Там они дождались окончания войны, но этим все не закончилось. Послевоенный Ленинград стал наглухо закрытым городом, проникнуть куда можно было только по запросу "изнутри". Все родственники по мужу и друзья прабабушки погибли в блокаду, в городе у нее не осталось никого, но все-таки она взяла дочь, села на поезд и поехала в Ленинград - на месте разберемся. И, удивительно, но это действительно документальный факт: на одной из станций суровая женщина прабабушка умудрилась поймать немецкого шпиона, за что была награждена и получила исключительное право возвращения в Ленинград. Но и это не все, она буквально отвоевала свою квартиру, которая была заняла офицерами армии, более того, добилась того, что разыскали и вернули уцелевшую и не сожженную мебель.
Замуж прабабушка так больше и не вышла, хотя мужчин у нее, красавицы, было много, была главой семьи до самой своей смерти, суровой женщиной, которую боялся весь двор и все домашние, кроме моего отца, которого одного она любила.
На самом деле, эта история безумно характерная для моей семьи что по отцовской, что по материнской линии. История моего рода - это история женщин. Женщин, которые в одиночку справлялись и со своей жизнью, и с жизнью своих детей. Счастливые крепкие браки - редкость, которая каждый раз заканчивалась ранней смертью супруга. Неординарные, талантливые, мужчины-легенды нашей семьи пролетали, как кометы - ярко и быстро. А женщины оставались. И справлялись - с голодом, войной, бездомьем, всеми бедами.
Мои родители - единственные исключения из того, что мне удалось проследить.
И поэтому тоже я всю жизнь считала их совместное счастье совершенно неповторимым чудом, свершающимся раз в сто лет, или что-то вроде этого, но что намекала и история семьи, и те взрослые, которых я видела.
Никогда за свою сознательную жизнь - я не преувеличиваю насчет никогда - мне даже в голову не приходила мысль, что со мной может случаться что-то подобное. А женским идеалом для меня всю жизнь была бабушка Валя, дочь как раз этой прабабушки. С не менее непростой судьбой. Но это уже совсем другая история.
Внутри блокадного Ленинграда моя прабабка осталась с двумя девочками-близняшками на руках. Ее муж держал кольцо немцев снаружи и до конца войны не дожил. Одна из девочек быстро умерла, со второй, моей бабушкой Валей, наконец удалось уехать на одном из эвакуационных поездов. Дорогу бомбили, один из снарядов попал в поезд, осколками ранило прабабку, с дочерью в суматохе они потерялись. Девочку отвезли в детдом, маму - в госпиталь, где ей сообщили, что ногу придется ампутировать. Прабабка отказалась наотрез: "Пока не найдете моего ребенка — ни за что". Ребенка действительно бросились искать, и, что удивительно - нашли, вернули к прабабке... Но за время поисков она успела познакомиться с каким-то сибиряком, который пообещал увезти ее к себе домой и вылечить травами. Приняв дочь на руки, женщина снова отказалась ложиться под нож и уехала в Сибирь, где ее действительно вылечили. Там они дождались окончания войны, но этим все не закончилось. Послевоенный Ленинград стал наглухо закрытым городом, проникнуть куда можно было только по запросу "изнутри". Все родственники по мужу и друзья прабабушки погибли в блокаду, в городе у нее не осталось никого, но все-таки она взяла дочь, села на поезд и поехала в Ленинград - на месте разберемся. И, удивительно, но это действительно документальный факт: на одной из станций суровая женщина прабабушка умудрилась поймать немецкого шпиона, за что была награждена и получила исключительное право возвращения в Ленинград. Но и это не все, она буквально отвоевала свою квартиру, которая была заняла офицерами армии, более того, добилась того, что разыскали и вернули уцелевшую и не сожженную мебель.
Замуж прабабушка так больше и не вышла, хотя мужчин у нее, красавицы, было много, была главой семьи до самой своей смерти, суровой женщиной, которую боялся весь двор и все домашние, кроме моего отца, которого одного она любила.
На самом деле, эта история безумно характерная для моей семьи что по отцовской, что по материнской линии. История моего рода - это история женщин. Женщин, которые в одиночку справлялись и со своей жизнью, и с жизнью своих детей. Счастливые крепкие браки - редкость, которая каждый раз заканчивалась ранней смертью супруга. Неординарные, талантливые, мужчины-легенды нашей семьи пролетали, как кометы - ярко и быстро. А женщины оставались. И справлялись - с голодом, войной, бездомьем, всеми бедами.
Мои родители - единственные исключения из того, что мне удалось проследить.
И поэтому тоже я всю жизнь считала их совместное счастье совершенно неповторимым чудом, свершающимся раз в сто лет, или что-то вроде этого, но что намекала и история семьи, и те взрослые, которых я видела.
Никогда за свою сознательную жизнь - я не преувеличиваю насчет никогда - мне даже в голову не приходила мысль, что со мной может случаться что-то подобное. А женским идеалом для меня всю жизнь была бабушка Валя, дочь как раз этой прабабушки. С не менее непростой судьбой. Но это уже совсем другая история.