Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
У меня в голове ко всему прочему населению есть ангел. Ангел суров, грозен, требователен, справедлив.
Просыпается он изредка и без длинного разговора не уходит. Впрочем, этот разговор больше похож на допрос и экзамен. Экзамен я прохожу редко. Недавно напечатанный разговор был как раз укороченным вариантом пройденного экзамена.
Когда ангел спрашивает и смотрит насквозь, совсем не получается врать. Даже то, что я вру периодически себе, сама того не замечая, всплывает нефтяным пятном но поверхность. Мне становится мерзко, а у грозного ангела промелькивает легкая тень удовлетворения. Совсем он бывает удовлетворен только когда я "прохожу экзамен".
Ангел так силен, что иногда мне жутковато от того, что он во мне.
Но еще более жутко - от кристально ясной, неколебимой, литой, цельной, мощнейшей моральной системы. Категорий добра и зла, которые для него не вариативные слова - то, что я много лет назад утратила с приобретением многовариантного взгляда на мир. Я смотрю на это с ужасом и восхищением.
Он не имеет ничего общего с моей совестью - они функционируют на разных основаниях. Но он - мерило моей совести. Иногда бывает.
И когда я окончательно запутываюсь, он приходит, ясный и грозный, и учиняет допрос. Он спрашивает и спрашивает, пока я не дам честный отчет и не докопаюсь до ответа.
Такой вот у меня ангел-хранитель.
Я люблю его и немного страшусь. И безмерно благодарна.
Просыпается он изредка и без длинного разговора не уходит. Впрочем, этот разговор больше похож на допрос и экзамен. Экзамен я прохожу редко. Недавно напечатанный разговор был как раз укороченным вариантом пройденного экзамена.
Когда ангел спрашивает и смотрит насквозь, совсем не получается врать. Даже то, что я вру периодически себе, сама того не замечая, всплывает нефтяным пятном но поверхность. Мне становится мерзко, а у грозного ангела промелькивает легкая тень удовлетворения. Совсем он бывает удовлетворен только когда я "прохожу экзамен".
Ангел так силен, что иногда мне жутковато от того, что он во мне.
Но еще более жутко - от кристально ясной, неколебимой, литой, цельной, мощнейшей моральной системы. Категорий добра и зла, которые для него не вариативные слова - то, что я много лет назад утратила с приобретением многовариантного взгляда на мир. Я смотрю на это с ужасом и восхищением.
Он не имеет ничего общего с моей совестью - они функционируют на разных основаниях. Но он - мерило моей совести. Иногда бывает.
И когда я окончательно запутываюсь, он приходит, ясный и грозный, и учиняет допрос. Он спрашивает и спрашивает, пока я не дам честный отчет и не докопаюсь до ответа.
Такой вот у меня ангел-хранитель.
Я люблю его и немного страшусь. И безмерно благодарна.