Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я выхожу из метро, отрываюсь от книжки и пытаюсь вспомнить, какой сейчас месяц, кем я работаю и где я учусь.
Какая-то примета времени, что ли - быть "я". Даже нет - "Я". Настолько быть "Я", что это громоздкое и выдуманное почему-то становится важнее всего мира.
С каждым месяцем эта концепция как-то все дальше и дальше.
"Вечер, Лондон, вот эта секунда июня".
В концертном зале Мариинки по-прежнему приятнее, чем где бы то ни было еще.
Когда из чужих стихов и своих слов исчезает надрыв, им можно начинать верить.
На город крупными хлопьями падает снег.
Я снова переслушиваю дискографию Стинга.
Зима.
Какая-то примета времени, что ли - быть "я". Даже нет - "Я". Настолько быть "Я", что это громоздкое и выдуманное почему-то становится важнее всего мира.
С каждым месяцем эта концепция как-то все дальше и дальше.
"Вечер, Лондон, вот эта секунда июня".
В концертном зале Мариинки по-прежнему приятнее, чем где бы то ни было еще.
Когда из чужих стихов и своих слов исчезает надрыв, им можно начинать верить.
На город крупными хлопьями падает снег.
Я снова переслушиваю дискографию Стинга.
Зима.