Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Мой друг, в какой-то момент я наконец-то понимаю, что не понимаю людей, совсем, абсолютно и совершенно, кроме, может быть, Рос и Тари отчасти, и в этот момент я перестаю оправдывать - да, ты помнишь, эта вечная привычка оправдывать всех и во всем, не потому что я начинаю их обвинять, а потому что все их действия окончательно превращаются в данность, любое подведение к которой какой-либо основы или вывода, или, боже упаси, оценки, становится до смешного очевидно умозрительным.
Остаюсь я и мир, и, в общем, что еще.
Или вот, знаешь, сижу недавно в тренерской и вдруг вспоминаю о том, что живу в родительском доме. и с этой мыслью приходит какое-то неожиданное недоумение. Именно сейчас, когда я "воспитала" маму, да и бабушку, и никто совершеннейшим образом уже не лезет в мою жизнь, у нас выстроились чудные добрососедские отношения, в которых стало куда больше сердечности, просто чудо какое-то, именно теперь мне почувствовалось, что пришла пора уходить. То есть не так, вдруг оказалось, что внутренне я уже не живу здесь, и то, что внешнее с внутренним не совпадает, вызвало это удивленное недоумение. Я сделала в этом доме то, что должна была сделать, я дала маме то, что должна была дать.
И я знаю, что еще полгода, может, чуть больше (надо же сначала хорошенечко устроиться на еще одну-полторы работы с осени и морально подготовить маму), и я сниму комнату - мне так мало нужно, боже мой, как мало. Ощущение очень схожее с тем, что бывает перед выходом на трассу - тебе легко, радостно, и ты уже не здесь.
Я ничего не знаю, я ничего не понимаю, и это чертовски правильно внутренне.
В самом центре Москвы пели соловьи, в центре Петербурга цвела сакура.
Я не помню ничего, что было со мной, у меня есть цветы, конфеты, юбки, Шорох и самые лучшие друзья.
Я чувствую, как над моей головой шелестит Иггдрасиль.
Остаюсь я и мир, и, в общем, что еще.
Или вот, знаешь, сижу недавно в тренерской и вдруг вспоминаю о том, что живу в родительском доме. и с этой мыслью приходит какое-то неожиданное недоумение. Именно сейчас, когда я "воспитала" маму, да и бабушку, и никто совершеннейшим образом уже не лезет в мою жизнь, у нас выстроились чудные добрососедские отношения, в которых стало куда больше сердечности, просто чудо какое-то, именно теперь мне почувствовалось, что пришла пора уходить. То есть не так, вдруг оказалось, что внутренне я уже не живу здесь, и то, что внешнее с внутренним не совпадает, вызвало это удивленное недоумение. Я сделала в этом доме то, что должна была сделать, я дала маме то, что должна была дать.
И я знаю, что еще полгода, может, чуть больше (надо же сначала хорошенечко устроиться на еще одну-полторы работы с осени и морально подготовить маму), и я сниму комнату - мне так мало нужно, боже мой, как мало. Ощущение очень схожее с тем, что бывает перед выходом на трассу - тебе легко, радостно, и ты уже не здесь.
Я ничего не знаю, я ничего не понимаю, и это чертовски правильно внутренне.
В самом центре Москвы пели соловьи, в центре Петербурга цвела сакура.
Я не помню ничего, что было со мной, у меня есть цветы, конфеты, юбки, Шорох и самые лучшие друзья.
Я чувствую, как над моей головой шелестит Иггдрасиль.
вспомнила, как мы встретились в Хельсинки и поняла, что не могу представить тебя, заполняющую документы на визу и делающую прочие нудные штуки. гораздо проще представить, как ты убеждаешь таможенника, что тебе ооочень надо в Хельсинки, хоть у тебя нет ни визы, ни заграна - и он при этом соглашается и пропускает)
Каждый твой пост как запах цветущей вишни
^^
Кхм, простите)
thomasine, ну, все в конечном счете всегда оказывается так, как надо)
Спасибо, свет)
в Александровском саду? )
в центре Петербурга цвела сакура.
на Лиговском? )
А в Питере - да, только на Литейном, а не на Лиговском, я их тоже всегда путаю)
и вообще, чудо, выбери время и заезжай в гости!)) 200 лет не виделись уже.((