Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я всегда искала дом. Мне всегда отчаянно не хватало его.
А потом когда-то пришло то самое, когда твоим домом становится место, где ты находишься.
Из колонки окутывают всяческие исландцы, скандинавы и сочувствующие, за окном крыши, по дому ходят кошки. Предмет исследования моей курсовой все-таки перешел из разряда "боже, как случилось, что это вообще может существовать во вселенной" в спокойное "так есть", и работать стало легче.
Возможно, еще одна причина моих странных отношений со смертью - то, что я почти совсем не умею чувствовать продолжительность. Никогда нет ничего, кроме "сейчас".
Хочется ходить по улицам, обнимать людей и дарить им цветы.
Как далеко бы ты не ушел за тем, что ищешь, ты всегда возвращаешься к точке исхода. И это вовсе не то же самое, что оставаться там всегда.
Но если перед тобой путь в тысячу ли, и ты прошел один ли, ты в начале пути.
Если перед тобой путь в тысячу ли, и ты прошел девятьсот девяносто девять ли, ты в начале пути.
По вдоху на каждый выдох.
А потом когда-то пришло то самое, когда твоим домом становится место, где ты находишься.
Из колонки окутывают всяческие исландцы, скандинавы и сочувствующие, за окном крыши, по дому ходят кошки. Предмет исследования моей курсовой все-таки перешел из разряда "боже, как случилось, что это вообще может существовать во вселенной" в спокойное "так есть", и работать стало легче.
Возможно, еще одна причина моих странных отношений со смертью - то, что я почти совсем не умею чувствовать продолжительность. Никогда нет ничего, кроме "сейчас".
Хочется ходить по улицам, обнимать людей и дарить им цветы.
Как далеко бы ты не ушел за тем, что ищешь, ты всегда возвращаешься к точке исхода. И это вовсе не то же самое, что оставаться там всегда.
Но если перед тобой путь в тысячу ли, и ты прошел один ли, ты в начале пути.
Если перед тобой путь в тысячу ли, и ты прошел девятьсот девяносто девять ли, ты в начале пути.
По вдоху на каждый выдох.