Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Под Владимиром мы попадаем в сильнейший град; над Волгой в Чебоксарах (или в Казани, точно не вспомню) под тяжелыми кучевыми облаками легкой пеленой висят невесомые полупрозрачные облачка и кажется, что они почти касаются воды; на выезде из Перми по левую руку встает совершенно алая, огромная луна, и, поднимаясь, она понемногу мельчает и становится оранжевой, потом желтой, а потом белой; под Екатеринбургом мы попадаем в густой молочный туман, кажется, сроду не видела такого густого, не видно ничего за полметра, только по бокам иногда проплывают, как в невесомости, силуэты дорожных знаков, мы несемся через этот туман на 80 км/ч и все совершенно нереально.
Под Москвой степенно летят аисты, под Ижевском мимо пролетает коршун, едва не касаясь крылом кабины.
В объезд Нижнего мы проезжаем почти ночью, и крутые завороты развязок с заграждениями летят назад со скоростью 120 км/ч - полнейшее ощущение, что я нахожусь в NFS, только все по-настоящему.
За Москвой на смену смешанному лесу приходят березовые рощи и сосновые боры, и понемногу растут холмы, от Ижевска до Перми трасса уже постоянно будет взлетать вверх и скатываться вниз, и временами виться почти серпантином.
Пронзительную солнечную желтизну несжатых полей ржи, прорезаемую темными полосами елей под кристально голубым небом, и тепло-красную от глины почву холмов, из которых вырываются в небо красноватые стволы огромных сосен фотографировать совершенно бесполезно.
В Москву я заезжаю утром, решаю не идти МКАДом вовсе, спускаюсь в метро и от Выхино до Комсомольской я не выдерживаю и еду не кольцом, а через центр, выхожу на Боровицкой и неспешно догуливаю до Библиотеки им. Ленина - за домами проплывает Кремль, я мысленно достраиваю улицы во все стороны внутри Садового кольца, и от всего этого внезапного чуда внутри тепло и правильно.
Трасса на Ижевск оказывается перекрытой - велогонки, объезд длиннейший, драйвер смотрит на меня, вздыхает и на свой страх и риск идет по встречке прямо в виду ГАИ - я же так тороплюсь в Екатеринбург, что тут поделаешь.
Не останавливаюсь почти вовсе - водитель уходит поесть, в душ, подремать часок-другой, неважно, я выхожу и ловлю новую машину, твердо не сдаваясь ни на какие уговоры немного подождать, иногда ребята по рации сами находят мне следующую машинку, но кормить все равно успевают как на убой.
Ровно двадцать машин, если я никого не забыла.
Все конечно же спрашивают - неужели не страшно, и совершенно честно я отвечаю - нет. Ни на волос не страшно, уверенно и твердо, и азарт, конечно же.
_________________________
Выхожу в Москве и думаю, что из двух человек, к которым я была бы готова сейчас приехать, чтобы обнять и увидеть даже на пятнадцать минут, один на Алтае, а другая в Нью-Йорке, и думаю, что это все чертовски отлично же.
_________________________
Я в очередной раз закидываю за плечи набитый шестидесятилитровый рюкзак, в растрепанные волосы заплетены ленточки, на мне трекинги, сплавовские светлые штаны с кучей карманов, крепкий ремень и легкая цветастая тибетская кофта с длинным рукавом - и во всем этом я чувствую себя безгранично всесильно и правильно, и никакое идеальное маленькое черное платье с безупречными туфельками и аксессуарами в подметки не годится всему этому верному и до мозга костей настоящему.
_________________________
Глубокая ночь, ты стоишь на ступеньке кабины громадного "американца", который, кажется, выше тебя раза в три, над тобой раскинуто громадное звездное небо, по обе стороны раскинулся твой огромный путь почти в две с половиной тысячи километров (и еще почти две будет там, за Екатом), и ты стоишь посередине всего этого громадного, и особенно остро ощущаешь, какая ты тоненькая и хрупкая, а это все громадное окутывает, захватывает, и ты с потрясающей твердой ясностью знаешь - ты можешь все.
Совсем, вообще, абсолютно все.
И границ нет.
Ради этого и существует трасса.
Под Москвой степенно летят аисты, под Ижевском мимо пролетает коршун, едва не касаясь крылом кабины.
В объезд Нижнего мы проезжаем почти ночью, и крутые завороты развязок с заграждениями летят назад со скоростью 120 км/ч - полнейшее ощущение, что я нахожусь в NFS, только все по-настоящему.
За Москвой на смену смешанному лесу приходят березовые рощи и сосновые боры, и понемногу растут холмы, от Ижевска до Перми трасса уже постоянно будет взлетать вверх и скатываться вниз, и временами виться почти серпантином.
Пронзительную солнечную желтизну несжатых полей ржи, прорезаемую темными полосами елей под кристально голубым небом, и тепло-красную от глины почву холмов, из которых вырываются в небо красноватые стволы огромных сосен фотографировать совершенно бесполезно.
В Москву я заезжаю утром, решаю не идти МКАДом вовсе, спускаюсь в метро и от Выхино до Комсомольской я не выдерживаю и еду не кольцом, а через центр, выхожу на Боровицкой и неспешно догуливаю до Библиотеки им. Ленина - за домами проплывает Кремль, я мысленно достраиваю улицы во все стороны внутри Садового кольца, и от всего этого внезапного чуда внутри тепло и правильно.
Трасса на Ижевск оказывается перекрытой - велогонки, объезд длиннейший, драйвер смотрит на меня, вздыхает и на свой страх и риск идет по встречке прямо в виду ГАИ - я же так тороплюсь в Екатеринбург, что тут поделаешь.
Не останавливаюсь почти вовсе - водитель уходит поесть, в душ, подремать часок-другой, неважно, я выхожу и ловлю новую машину, твердо не сдаваясь ни на какие уговоры немного подождать, иногда ребята по рации сами находят мне следующую машинку, но кормить все равно успевают как на убой.
Ровно двадцать машин, если я никого не забыла.
Все конечно же спрашивают - неужели не страшно, и совершенно честно я отвечаю - нет. Ни на волос не страшно, уверенно и твердо, и азарт, конечно же.
_________________________
Выхожу в Москве и думаю, что из двух человек, к которым я была бы готова сейчас приехать, чтобы обнять и увидеть даже на пятнадцать минут, один на Алтае, а другая в Нью-Йорке, и думаю, что это все чертовски отлично же.
_________________________
Я в очередной раз закидываю за плечи набитый шестидесятилитровый рюкзак, в растрепанные волосы заплетены ленточки, на мне трекинги, сплавовские светлые штаны с кучей карманов, крепкий ремень и легкая цветастая тибетская кофта с длинным рукавом - и во всем этом я чувствую себя безгранично всесильно и правильно, и никакое идеальное маленькое черное платье с безупречными туфельками и аксессуарами в подметки не годится всему этому верному и до мозга костей настоящему.
_________________________
Глубокая ночь, ты стоишь на ступеньке кабины громадного "американца", который, кажется, выше тебя раза в три, над тобой раскинуто громадное звездное небо, по обе стороны раскинулся твой огромный путь почти в две с половиной тысячи километров (и еще почти две будет там, за Екатом), и ты стоишь посередине всего этого громадного, и особенно остро ощущаешь, какая ты тоненькая и хрупкая, а это все громадное окутывает, захватывает, и ты с потрясающей твердой ясностью знаешь - ты можешь все.
Совсем, вообще, абсолютно все.
И границ нет.
Ради этого и существует трасса.
Знакомые - это которые?