Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Есть такая страна, где реки быстры, долины тонки, кедры огромны, где горы переходят в небо, а небо переходит в горы.
Есть такая страна, в которой люди смелы и редки, а остального мира с политикой, сми, интернетом, связью, нет и в помине.
Есть такая страна, в которой теряют ценность любые машины, и только сильные, невозмутимые кони могут миновать крутые перевалы и размытые узкие тропы.
Есть такая страна, ради одного мига созерцания высоты которой стоит идти, ехать, рваться, выбиваться из сил, терять, рисковать, жить.
В этой стране время течет по-другому, и окончательно важным становится другое – вернее, вся твоя картина мира, такая неустойчивая и легкокрылая, вливается подножием в землю, а вершиной уходит в небо, и становится так, будто так было всегда.
Я знала, что мне понравятся горы. Я никогда не думала, что они могут понравиться мне настолько. Пока мы ехали из Горно-Алтайска, и вокруг предгорья все росли и становились горами, я изо всех сил старалась не плакать, но не то, чтобы это до конца у меня получалось. Потому что при виде этого огромного, спокойного, прекрасного, вечного, настоящего, внутри меня все выворачивалось наизнанку, мялось, перекореживалось - как бывает, когда в тебя входит вечность. Примерно с таким ощущением когда-то в семнадцать лет я читала «Степного волка» Гессе и все мое глупое, испорченное, уже давно ненастоящее существо разворачивалось в кардинально другую сторону, и мир вдруг наполнялся таким количеством воздуха, что с непривычки больно было дышать.
И вся твоя картина мира, такая неустойчивая и легкокрылая, вливается подножием в землю, вершиной уходит в небо, и становится так, будто так было всегда.
фото с дороги методом научного тыка
Есть такая страна, в которой люди смелы и редки, а остального мира с политикой, сми, интернетом, связью, нет и в помине.
Есть такая страна, в которой теряют ценность любые машины, и только сильные, невозмутимые кони могут миновать крутые перевалы и размытые узкие тропы.
Есть такая страна, ради одного мига созерцания высоты которой стоит идти, ехать, рваться, выбиваться из сил, терять, рисковать, жить.
В этой стране время течет по-другому, и окончательно важным становится другое – вернее, вся твоя картина мира, такая неустойчивая и легкокрылая, вливается подножием в землю, а вершиной уходит в небо, и становится так, будто так было всегда.
Я знала, что мне понравятся горы. Я никогда не думала, что они могут понравиться мне настолько. Пока мы ехали из Горно-Алтайска, и вокруг предгорья все росли и становились горами, я изо всех сил старалась не плакать, но не то, чтобы это до конца у меня получалось. Потому что при виде этого огромного, спокойного, прекрасного, вечного, настоящего, внутри меня все выворачивалось наизнанку, мялось, перекореживалось - как бывает, когда в тебя входит вечность. Примерно с таким ощущением когда-то в семнадцать лет я читала «Степного волка» Гессе и все мое глупое, испорченное, уже давно ненастоящее существо разворачивалось в кардинально другую сторону, и мир вдруг наполнялся таким количеством воздуха, что с непривычки больно было дышать.
И вся твоя картина мира, такая неустойчивая и легкокрылая, вливается подножием в землю, вершиной уходит в небо, и становится так, будто так было всегда.
фото с дороги методом научного тыка
-
-
15.08.2013 в 12:15Какое же всё родное...
Спасибо за всколыхнувшее сердце фото. И за такие слова о моих родных краях. Никто мне не верит, что можно ТАК чувствовать.
-
-
15.08.2013 в 12:36Ну потому что правда же.
-
-
15.08.2013 в 14:55-
-
15.08.2013 в 16:49Буду ещё и их показывать тем, что не ездил на Алтай и особо не хочет.
Чтобы не думали, что я предвзята.
-
-
16.08.2013 в 20:16Астерия Старлинг, ну, тут же каждому свое. Кому-то, вон, Багамы какие-нибудь нравятся больше всего на свете, прости господи)
-
-
16.08.2013 в 22:23