Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Здравствуй, друг.
В книгах и кофе, как обычно, тихо и хорошо, по залу бегает очаровательный ребенок, который почему-то сначала пытался подарить почему-то мне буквально все, что у него есть, а теперь подходит ко всем посетителям, дергает их за рукав, показывает на меня, улыбается и что-то лопочет.
Новогодний город с каждым годом все краше и краше, и понемногу желание убить дизайнеров при виде украшений сменяется радостью и волшебством.
Мой друг, мне двадцать три. Это же почти целая бесконечность прожитого всего.
Недавно писала Полине: "Ну, я тоже носила обручальное кольцо до свадьбы", осеклась и посмотрела квадратными глазами на эту фразу. Прямо как целая взрослая. А ведь это уже было целую вечность назад, так, что я почти уже ничего не помню (как не помнила уже и через месяц после того, как все закончилось, но это уже другой вопрос).
Надо же, я уже прожила двадцать три года. И уже целых шесть лет после тех семнадцати. В феврале будет ровно шесть.
Шесть лет в полный вдох. Как меня хватило только на столько, в голове не укладывается, как только чуть-чуть пытаешься представить.
Недавно я попыталась представить - как это, жить, внутренне думая (не обязательно прямо специально, но есть же какое-то внутреннее ощущение, пусть неосознаваемое), что тебе еще осталось целых несколько лет. Может, даже несколько десятков лет (это я даже представить не могу, проще и не так огромно пытаться представить бесконечность). Нет, правда - ведь наверняка есть люди, и, наверное, много, которые живут с внутренним убеждением, что им еще долго - или, во всяком случае, достаточно. Как тогда выглядит твой мир, если тебе так кажется? Какими глазами ты на него смотришь? Каков он, если не обрывается в нескольких днях перед тобой и не осыпается в паре дней за тобой?
Нет, если я скажу, что всерьез думаю о том, что мне правда осталось жить пару дней, может, неделю, я совру, конечно. Но если скажу, что в моей голове уже шесть лет нет представления о том, что я могу все еще жить через год, например - это будет правдой. Возможно, максимальная продолжительность моей жизни от сего дня, которую я могу представить - полгода от силы. Многое объясняет, к слову. И каждый раз, когда я вспоминаю про то, что что-то происходило со мной год, два, три, шесть назад, а я, глядите-ка, все еще жива, это приводит меня в хорошее такое недоумение. И внутренняя готовность к тому, что завтра ты можешь не проснуться, да.
А мне, тем временем, двадцать три. Я ношу длинные юбки, короткие платья и цветные колготки. Я начинаю утро с батман тандю. Я работаю в кафе за чашкой американо со сливками. В моей жизни умещается дохрена всего - как только и может быть в жизни, которая думает, что или успеет что-то сегодня, или уже не успеет никогда.
Мой друг, мне пишут коротко и емко Соечка из Нью-Йорка и Рос из Дрездена, я перечитываю слова по тысяче раз, вижу их целиком за ними и совершенно не могу ответить, потому что все то, что поднимается внутри в ответ, не умещается ни в какие слова.
Мой друг, как же так, носить мир в сердце целых шесть лет? Откуда взялось столько сил? Откуда они берутся?
Целых шесть лет жить про то, про что даже написать и сказать не можешь.
Мой друг, знаешь, мы какие-то невероятно счастливые.
Береги себя, мой друг.
Береги себя.
Твоя Кэти.
В книгах и кофе, как обычно, тихо и хорошо, по залу бегает очаровательный ребенок, который почему-то сначала пытался подарить почему-то мне буквально все, что у него есть, а теперь подходит ко всем посетителям, дергает их за рукав, показывает на меня, улыбается и что-то лопочет.
Новогодний город с каждым годом все краше и краше, и понемногу желание убить дизайнеров при виде украшений сменяется радостью и волшебством.
Мой друг, мне двадцать три. Это же почти целая бесконечность прожитого всего.
Недавно писала Полине: "Ну, я тоже носила обручальное кольцо до свадьбы", осеклась и посмотрела квадратными глазами на эту фразу. Прямо как целая взрослая. А ведь это уже было целую вечность назад, так, что я почти уже ничего не помню (как не помнила уже и через месяц после того, как все закончилось, но это уже другой вопрос).
Надо же, я уже прожила двадцать три года. И уже целых шесть лет после тех семнадцати. В феврале будет ровно шесть.
Шесть лет в полный вдох. Как меня хватило только на столько, в голове не укладывается, как только чуть-чуть пытаешься представить.
Недавно я попыталась представить - как это, жить, внутренне думая (не обязательно прямо специально, но есть же какое-то внутреннее ощущение, пусть неосознаваемое), что тебе еще осталось целых несколько лет. Может, даже несколько десятков лет (это я даже представить не могу, проще и не так огромно пытаться представить бесконечность). Нет, правда - ведь наверняка есть люди, и, наверное, много, которые живут с внутренним убеждением, что им еще долго - или, во всяком случае, достаточно. Как тогда выглядит твой мир, если тебе так кажется? Какими глазами ты на него смотришь? Каков он, если не обрывается в нескольких днях перед тобой и не осыпается в паре дней за тобой?
Нет, если я скажу, что всерьез думаю о том, что мне правда осталось жить пару дней, может, неделю, я совру, конечно. Но если скажу, что в моей голове уже шесть лет нет представления о том, что я могу все еще жить через год, например - это будет правдой. Возможно, максимальная продолжительность моей жизни от сего дня, которую я могу представить - полгода от силы. Многое объясняет, к слову. И каждый раз, когда я вспоминаю про то, что что-то происходило со мной год, два, три, шесть назад, а я, глядите-ка, все еще жива, это приводит меня в хорошее такое недоумение. И внутренняя готовность к тому, что завтра ты можешь не проснуться, да.
А мне, тем временем, двадцать три. Я ношу длинные юбки, короткие платья и цветные колготки. Я начинаю утро с батман тандю. Я работаю в кафе за чашкой американо со сливками. В моей жизни умещается дохрена всего - как только и может быть в жизни, которая думает, что или успеет что-то сегодня, или уже не успеет никогда.
Мой друг, мне пишут коротко и емко Соечка из Нью-Йорка и Рос из Дрездена, я перечитываю слова по тысяче раз, вижу их целиком за ними и совершенно не могу ответить, потому что все то, что поднимается внутри в ответ, не умещается ни в какие слова.
Мой друг, как же так, носить мир в сердце целых шесть лет? Откуда взялось столько сил? Откуда они берутся?
Целых шесть лет жить про то, про что даже написать и сказать не можешь.
Мой друг, знаешь, мы какие-то невероятно счастливые.
Береги себя, мой друг.
Береги себя.
Твоя Кэти.