Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я случайно видела салют из квартиры Графа - через стеклопакеты не слышно никаких звуков, только молча и медленно рассыпаются по небу искры, я очень давно не люблю салюты, но это было какое-то завораживающее, слегка ирреальное и жутковатое зрелище. Я замерла, сидя на диване, а над крышами опадал неестественный свет.
Я видела новую арфу Дроу. Я слышала новую арфу Дроу.
Это что-то невероятное. Пожалуй, я никогда не слышала и не видела так рядом инструмента настолько высокого класса. Глубочайший чистый звук, теплота красного клена, а линии, какие линии - из тех редких, на которые можно просто смотреть, не отрываясь, бесконечно, и просто проживать гармонию.
Дух захватывает.
В мире столько красоты, тишины и музыки, что я не понимаю, как мне с этим жить.
Плачу по пустякам. В основном от прекрасного.
Беру на себя больше возможного.
Люблю тех, кто рядом. Варю им глинтвейн, берегу и обнимаю. Или просто люблю осторожно.
И снова повторяю Am-Dm-E-Am.
Господи, что я делаю вообще.
Господи, я бреду, куда ты ведешь, я слепа и счастлива, все без меня решится. Вот наползает с облака серый дождь, черкают по небу долго осенние птицы. Вот золотистый каштанчик запрыгал вдаль, мимо прошла старушка, ребенок, собака. У меня есть светлое знание навсегда, и не стоит больше не спать по ночам и плакать. Господи, я ведь делаю, что должна, пусть же случается так, как должно случиться - шумно смеется, спорит, живет страна - глупый ребенок под локтем твоим.
И птицы,
ветер, летящий в небо, и свет листвы - все растворяется в вечной, как жизнь, дороге. Больше ни смерти, ни горечи - только высь, не принадлежащая местности и эпохе.
Все-то мы верили правде, но, знать, не той. Мы родились, когда не ходили в церкви, наша страна была усталой, седой, сигарета за сигаретою в пальцах цепких, нервные попытки омолодить лицо не скрывали морщин без числа, без меры. Это тоже было прекрасно - в конце концов, отобрав религию, нам оставляли веру. Должен быть кто-то, как вечен, как все ветра - Бог ли, генсек, а впрочем, не так уж важно.
Господи, я иду.
Ты меня направь,
как направляет ребенок корабль бумажный.
Всей-то и цели в жизни - вот так брести, в прояснившееся небо голову запрокинув, горстку каштанов бездумно зажать в горсти - видишь, каким становится небо синим.
...Господи, дай мне ветер, страну и сына...
(с) Лемерт
Я видела новую арфу Дроу. Я слышала новую арфу Дроу.
Это что-то невероятное. Пожалуй, я никогда не слышала и не видела так рядом инструмента настолько высокого класса. Глубочайший чистый звук, теплота красного клена, а линии, какие линии - из тех редких, на которые можно просто смотреть, не отрываясь, бесконечно, и просто проживать гармонию.
Дух захватывает.
В мире столько красоты, тишины и музыки, что я не понимаю, как мне с этим жить.
Плачу по пустякам. В основном от прекрасного.
Беру на себя больше возможного.
Люблю тех, кто рядом. Варю им глинтвейн, берегу и обнимаю. Или просто люблю осторожно.
И снова повторяю Am-Dm-E-Am.
Господи, что я делаю вообще.
Господи, я бреду, куда ты ведешь, я слепа и счастлива, все без меня решится. Вот наползает с облака серый дождь, черкают по небу долго осенние птицы. Вот золотистый каштанчик запрыгал вдаль, мимо прошла старушка, ребенок, собака. У меня есть светлое знание навсегда, и не стоит больше не спать по ночам и плакать. Господи, я ведь делаю, что должна, пусть же случается так, как должно случиться - шумно смеется, спорит, живет страна - глупый ребенок под локтем твоим.
И птицы,
ветер, летящий в небо, и свет листвы - все растворяется в вечной, как жизнь, дороге. Больше ни смерти, ни горечи - только высь, не принадлежащая местности и эпохе.
Все-то мы верили правде, но, знать, не той. Мы родились, когда не ходили в церкви, наша страна была усталой, седой, сигарета за сигаретою в пальцах цепких, нервные попытки омолодить лицо не скрывали морщин без числа, без меры. Это тоже было прекрасно - в конце концов, отобрав религию, нам оставляли веру. Должен быть кто-то, как вечен, как все ветра - Бог ли, генсек, а впрочем, не так уж важно.
Господи, я иду.
Ты меня направь,
как направляет ребенок корабль бумажный.
Всей-то и цели в жизни - вот так брести, в прояснившееся небо голову запрокинув, горстку каштанов бездумно зажать в горсти - видишь, каким становится небо синим.
...Господи, дай мне ветер, страну и сына...
(с) Лемерт