Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
С утра Дроу и Рысенька помогают мне решить последние вопросы с дипломом (я думаю о том, что не было еще такой моей просьбы в пространство, на которую не откликнулась бы Рысенька, и еще - что Дроу была бы отличным научным руководителем), а Полиночка тоже вызывается помочь, и все это ценно невероятно.
На улице вдруг оказывается жарко, мы болтаем с мальчиком, переплетающим мне диплом, про Арбенина, случайно встречаюсь с научником и он, кажется, в общем доволен, через окна пробирается уличная духота, все становится летним и праздным.
Дипломы остаются лежать на кафедре, а мы с Юленькой берем с собой пасту в Маме Роме и идем вдоль Малой Невы и на Петропавловку, песок и трава под босыми ногами, смеемся, обжигаемся горячей кукурузой, говорим всякое, брызгаемся по колено в Неве (здесь она так похожа на Балтийское море, что, если скосить взгляд, можно почувствовать себя на пляже Пириты), а потом сидим спиной к старому дубу и время течет насквозь, как песок, только в обратном направлении, и возвышается бастион Петропавловки, и набегает волна.
Юленька ищет себя и светлеет.
Формулирую: "Ну как бы объяснить... Вот, знаешь, когда кого-то очень-очень сильно любишь, то живешь как бы под его взглядом постоянно. Вот у меня с городом всегда так".
Она рассказывает, я перебираю в руках песок и ни о чем не спрашиваю, ничего не оцениваю, только обнимаю в конце.
Асфальт летит под ноги, выбираю набережные и узкие улочки, улыбаюсь людям не широко, но мягко.
Мама Шамана разбрасывает по лесу хворост, ведрами выливает в реку воду, говорит правду, страшно устает.
Равновесие - женский труд. (с)
На улице вдруг оказывается жарко, мы болтаем с мальчиком, переплетающим мне диплом, про Арбенина, случайно встречаюсь с научником и он, кажется, в общем доволен, через окна пробирается уличная духота, все становится летним и праздным.
Дипломы остаются лежать на кафедре, а мы с Юленькой берем с собой пасту в Маме Роме и идем вдоль Малой Невы и на Петропавловку, песок и трава под босыми ногами, смеемся, обжигаемся горячей кукурузой, говорим всякое, брызгаемся по колено в Неве (здесь она так похожа на Балтийское море, что, если скосить взгляд, можно почувствовать себя на пляже Пириты), а потом сидим спиной к старому дубу и время течет насквозь, как песок, только в обратном направлении, и возвышается бастион Петропавловки, и набегает волна.
Юленька ищет себя и светлеет.
Формулирую: "Ну как бы объяснить... Вот, знаешь, когда кого-то очень-очень сильно любишь, то живешь как бы под его взглядом постоянно. Вот у меня с городом всегда так".
Она рассказывает, я перебираю в руках песок и ни о чем не спрашиваю, ничего не оцениваю, только обнимаю в конце.
Асфальт летит под ноги, выбираю набережные и узкие улочки, улыбаюсь людям не широко, но мягко.
Мама Шамана разбрасывает по лесу хворост, ведрами выливает в реку воду, говорит правду, страшно устает.
Равновесие - женский труд. (с)