Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
- По правде говорю, я не очень себе представляю, как ты, такая милая, ругаешься с комитетом по печати и Роскомнадзором.
- Очень, очень вежливо и очаровательно.
На самом деле, я действительно обычно ни с кем не ругаюсь. Не наезжаю и не добиваюсь. Потому что незачем.
Но если что-то вдруг происходит нечестное, вот откровенно нечестное (при всем моем принятии всех точек зрения и прочего), когда кого-то обижают несовместимо с моей картиной мира - из меня выходит вполне очаровательный несбиваемый танк. С телефонными разговорами, конечно, это довольно долго не работало, но понемногу осваиваюсь.
Я наезжала на полицейских, каких-то мудаков в автобусах и жек. Я не раз разнимала дерущихся мужиков. Я весьма хрупкая девушка и во мне нет и метра семидесяти. Я по по определенным причинам принципиально не ввязываюсь в одну вещь - в отношения между родителями и маленькими детьми. Хотя, возможно, стоит пересмотреть эту концепцию.
Я не ругаюсь и не возмущаюсь. Я разговариваю - спокойно, но упрямо, как танк. (Ну, когда речь не идет о драках). До тех пор, пока в том, кто поступил, как мне кажется, несправедливо, что-то не хрустнет и он не услышит меня.
На самом деле, я пламенно не выношу, когда что-то нечестно. Правда, похоже, работает это только когда нечестно по отношению к кому-то другому). От ебанутости и навязчивости "борцов за справедливость" меня спасает то самое принятие разных точек зрения и систем координат.
Но мама все равно говорит, что у меня слишком обостренное чувство справедливости.
- Очень, очень вежливо и очаровательно.
На самом деле, я действительно обычно ни с кем не ругаюсь. Не наезжаю и не добиваюсь. Потому что незачем.
Но если что-то вдруг происходит нечестное, вот откровенно нечестное (при всем моем принятии всех точек зрения и прочего), когда кого-то обижают несовместимо с моей картиной мира - из меня выходит вполне очаровательный несбиваемый танк. С телефонными разговорами, конечно, это довольно долго не работало, но понемногу осваиваюсь.
Я наезжала на полицейских, каких-то мудаков в автобусах и жек. Я не раз разнимала дерущихся мужиков. Я весьма хрупкая девушка и во мне нет и метра семидесяти. Я по по определенным причинам принципиально не ввязываюсь в одну вещь - в отношения между родителями и маленькими детьми. Хотя, возможно, стоит пересмотреть эту концепцию.
Я не ругаюсь и не возмущаюсь. Я разговариваю - спокойно, но упрямо, как танк. (Ну, когда речь не идет о драках). До тех пор, пока в том, кто поступил, как мне кажется, несправедливо, что-то не хрустнет и он не услышит меня.
На самом деле, я пламенно не выношу, когда что-то нечестно. Правда, похоже, работает это только когда нечестно по отношению к кому-то другому). От ебанутости и навязчивости "борцов за справедливость" меня спасает то самое принятие разных точек зрения и систем координат.
Но мама все равно говорит, что у меня слишком обостренное чувство справедливости.