Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Ребят, извините, я еще раз.

В основном люди вокруг меня ни о чем не упоминают - и в самом деле, с какой стати.

Но некоторые в какой-то момент спрашивают тревожно и бережно - "У тебя никто не погиб?"
"Нет", - говорю, и некоторое время недоумеваю, зачем вообще это спрашивать. Пока не понимаю, что на самом деле они искали разделения.

У Ирины Юрьевны знакомая потеряла дочь. У Славика погибла однокурсница. Почему-то все это звучит ужасно нелепо. Какое-то недоумение, что ли.
В который раз думаешь, какой маленький город Петербург и как мы все на самом деле здесь повязаны.
Думаешь, сколько людей так же как ты читали, торопясь, список погибших, ища знакомые имена.
Почему-то вспоминаю, сколько человек справилось обо мне в то утро, когда я оказалась в Москве в день терракта на Лубянке. Все это очень странно. Как будто пространство становится сжатым и герметичным. Как будто вы все были немножечко там.

Я иду вдоль набережной Невы и над моей головой, высоко в темном небе, медленно движется призрак горящего самолета.