Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
На самом деле первые дни нового года я в основном провожу дома - чего не случалось уже больше десяти лет.
Я привыкаю к ощущению того, что у меня есть дом. Не так-то просто привыкнуть к тому, что исполнилось едва ли не самое заветное желание.
На моей кухне красота и клечатая скатерка на столе. На пихте - птицы и огоньки, под ней олень с белыми мягкими рогами, корзинка мандарин и открытки от дорогих. На подоконнике стоит маяк, на холодильнике - мельница, книжки постепенно заполняют одно, другое, третье местечко, в прихожей - самоплетеный рождественский венок. Ну а в моем уголке любимое, только новое зеленое вельветовое кресло-мешок, оранжевый клечатый плед и пушистый-пушистый зеленый коврик.
Мне есть, где делать экзерсис и танцевать. На кухне хорошие колонки. Из окон - крыши старого города.
На самом деле я все еще не очень могу осознать, что я правда могу тут жить. Ну а той части меня, которая не знает про время, кажется, что так было всегда. В какой-то степени все так и есть.
Не то чтобы мое немое удивление тому, что в моей жизни периодически случается что-то хорошее, куда-то девалось, но после упрямых многолетних попыток жить по-человечески, стараться и быть молодцом, все-таки хоть немного я наскребла, чтобы мочь отдавать и отдавать миру взамен.
И принимать все с благодарностью и без страха - и херню, и чудеса. И стараться не ломать что есть.
И растить. И расти.
А потом ты приходишь домой в два часа ночи, а тут убран диван, заклеены окна, а в холодильнике ждет салат и гранатовый сок.
И ты счастлив.
Не знаю, как насчет "ночь темнее всего перед рассветом", но за каждым пиздецом будет свет. Собственно, внутри каждого пиздеца - тоже)
Тем и живем.
Я привыкаю к ощущению того, что у меня есть дом. Не так-то просто привыкнуть к тому, что исполнилось едва ли не самое заветное желание.
На моей кухне красота и клечатая скатерка на столе. На пихте - птицы и огоньки, под ней олень с белыми мягкими рогами, корзинка мандарин и открытки от дорогих. На подоконнике стоит маяк, на холодильнике - мельница, книжки постепенно заполняют одно, другое, третье местечко, в прихожей - самоплетеный рождественский венок. Ну а в моем уголке любимое, только новое зеленое вельветовое кресло-мешок, оранжевый клечатый плед и пушистый-пушистый зеленый коврик.
Мне есть, где делать экзерсис и танцевать. На кухне хорошие колонки. Из окон - крыши старого города.
На самом деле я все еще не очень могу осознать, что я правда могу тут жить. Ну а той части меня, которая не знает про время, кажется, что так было всегда. В какой-то степени все так и есть.
Не то чтобы мое немое удивление тому, что в моей жизни периодически случается что-то хорошее, куда-то девалось, но после упрямых многолетних попыток жить по-человечески, стараться и быть молодцом, все-таки хоть немного я наскребла, чтобы мочь отдавать и отдавать миру взамен.
И принимать все с благодарностью и без страха - и херню, и чудеса. И стараться не ломать что есть.
И растить. И расти.
А потом ты приходишь домой в два часа ночи, а тут убран диван, заклеены окна, а в холодильнике ждет салат и гранатовый сок.
И ты счастлив.
Не знаю, как насчет "ночь темнее всего перед рассветом", но за каждым пиздецом будет свет. Собственно, внутри каждого пиздеца - тоже)
Тем и живем.