Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Снится - что лечу во весь опор на вороном коне ночью через пустыню. Песок красноватый и твердый, как будто тонкий ровный наст с волнами - следами ветра - насыпан на чем-то твердом и гладком. Не помню, чего искала, помню чье-то мертвое тело, распластанное на песке, тревожный аллюр моего товарища и напарника. "Может, что-то можно еще найти" - говорит он, и мы пришпориваем коней в разные стороны от тела. Но помню этот полет через ночь, твердость и четкость цели в голове, норов коня, который пытается взбрыкнуть и повернуть к лагерю, но крепко держу и подгоняю, и монотонные красные волны песка летят и летят под копыта, сосредоточенность и твердая уверенность в том, что делаю, не дай боже кому-то встать на моем пути.

Снится и другое, что-то в хеговском духе "Смотрителей слонов", только еще больше света и холода - нас четверо, и нам нужно куда-то попасть - и бесконечная импровизация в четыре головы, подхватываем идеи друг друга, постоянное чувство локтя и разума рядом, и все дальше и дальше продвигаемся вверх по светлой песочной башне - обманом, обаянием, лестью, игрой ума - очаровываем и прорываемся все выше и выше, по ходу движения освобождая кого-то из тюрем, и с каждым этажом светлее, холоднее и веселее, а наверху ждет что-то очень важное, самое-самое важное в мире.

И там и там - восторг движения.
Такое вот оно - спокойствие и мир в моем подсознании.