Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Я очень сложно отношусь к Дню победы.
Моя прабабушка смогла вывезти мою бабушку из Ленинграда задолго после начала блокады, по Дороге Жизни. Недалеко разорвался снаряд, прабабка чуть не потеряла ногу от заражения крови, бабушка потерялась и попала в детский дом. Дальше там долгая история про мою героическую прабабку, которая ловила немецких шпионов, вызволяла дочь, отбивала разграбленную комнату у красных офицеров, вот все это.
Сестра-близнец моей бабушки до эвакуации не дожила. Все родственники и друзья прабабки тоже погибли. Ее муж, командир батареи, защищавшей Ленинград, два месяца не дожил до снятия блокады.
Моего сосланного прапрадеда вместе с другими репрессированными еще в начале войны бросили "на пушечное мясо". Он погиб в первые же дни. Реабилитирован посмертно.
Деревню другой моей прабабки захватывали немецкие войска. Когда я слушаю рассказы бабушки, меня каждый раз поражает, что при всей ее ненависти к немцам, жившим в их доме, очевидно, что это были куда менее жестокие и голодные времена, чем те, что настали после их освобождения советскими войсками. В конце-концов они с матерью и братьями уезжали к тетке на Украину и уже там погибали от тифа, голода и холода. Из восьми живыми вернулись трое - бабушка и два ее брата, сиротами. Шестиклассница бабушка заработала ворох болячек, куриную слепоту, и школу закончить уже не смогла.
Скорее всего, другая часть моей семьи сражалась по другую сторону фронта. Но о них мне спросить некого.
Я не знаю, чем это заканчивать.
Память - это важно. Это ужасно важно.
Ура-патриотизм - это страшно. Очень.
И мне все кажется, что для того, чтобы "больше никогда", День победы должен бы "отмечаться" иначе.
Моя прабабушка смогла вывезти мою бабушку из Ленинграда задолго после начала блокады, по Дороге Жизни. Недалеко разорвался снаряд, прабабка чуть не потеряла ногу от заражения крови, бабушка потерялась и попала в детский дом. Дальше там долгая история про мою героическую прабабку, которая ловила немецких шпионов, вызволяла дочь, отбивала разграбленную комнату у красных офицеров, вот все это.
Сестра-близнец моей бабушки до эвакуации не дожила. Все родственники и друзья прабабки тоже погибли. Ее муж, командир батареи, защищавшей Ленинград, два месяца не дожил до снятия блокады.
Моего сосланного прапрадеда вместе с другими репрессированными еще в начале войны бросили "на пушечное мясо". Он погиб в первые же дни. Реабилитирован посмертно.
Деревню другой моей прабабки захватывали немецкие войска. Когда я слушаю рассказы бабушки, меня каждый раз поражает, что при всей ее ненависти к немцам, жившим в их доме, очевидно, что это были куда менее жестокие и голодные времена, чем те, что настали после их освобождения советскими войсками. В конце-концов они с матерью и братьями уезжали к тетке на Украину и уже там погибали от тифа, голода и холода. Из восьми живыми вернулись трое - бабушка и два ее брата, сиротами. Шестиклассница бабушка заработала ворох болячек, куриную слепоту, и школу закончить уже не смогла.
Скорее всего, другая часть моей семьи сражалась по другую сторону фронта. Но о них мне спросить некого.
Я не знаю, чем это заканчивать.
Память - это важно. Это ужасно важно.
Ура-патриотизм - это страшно. Очень.
И мне все кажется, что для того, чтобы "больше никогда", День победы должен бы "отмечаться" иначе.