Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
с дачи
Когда я пролистываю записи двух, трех, четырех и пятилетней давности, мне всегда кажется, что я все уже написала. Хотя это неправда, потому что вода продолжает менять устье.
Я всегда любила физическую работу. До умопомрачения.
Мне становится от нее хорошо. Моему телу, моей голове, моему самовосприятию.
На даче я могла сутками не отходить от верстака, от косы (еще до триммера), от лопаты.
Меня восхищает материальность процесса и результата.
Но мне кончено нужно было закончить СПбГУ и не закончить Вагановку, побыть зазываемой в аспирантуры двух факультетов, отработать восемь лет педагогом и три - журналистом, получить достаточно признания и хороших предложений, чтобы успокоиться и пойти пилить свои деревяшечки.
Июнь вокруг выглядит, как середина мая - половина деревьев только развернули листья, а одуванчики начинают зацветать. В Летнем саду рассказывают, что именно такими были петербургские лета в XVIII веке - поздними, короткими и холодными. Меня устраивает все, моя лучшая температура горения +17, +10 тоже хорошо, но уже нужно прикрывать горло.
Нырять в пустой холодный пруд и плыть, плыть, тихо и без всплесков, чувствуя, как кожа покрывается мурашками, и вода усмиряет и концентрирует внутренний буйный жар.
Выходить спокойной и легкой, вне времени, и твой собственный космос укутывает плечи.
Когда я пролистываю записи двух, трех, четырех и пятилетней давности, мне всегда кажется, что я все уже написала. Хотя это неправда, потому что вода продолжает менять устье.
Я всегда любила физическую работу. До умопомрачения.
Мне становится от нее хорошо. Моему телу, моей голове, моему самовосприятию.
На даче я могла сутками не отходить от верстака, от косы (еще до триммера), от лопаты.
Меня восхищает материальность процесса и результата.
Но мне кончено нужно было закончить СПбГУ и не закончить Вагановку, побыть зазываемой в аспирантуры двух факультетов, отработать восемь лет педагогом и три - журналистом, получить достаточно признания и хороших предложений, чтобы успокоиться и пойти пилить свои деревяшечки.
Июнь вокруг выглядит, как середина мая - половина деревьев только развернули листья, а одуванчики начинают зацветать. В Летнем саду рассказывают, что именно такими были петербургские лета в XVIII веке - поздними, короткими и холодными. Меня устраивает все, моя лучшая температура горения +17, +10 тоже хорошо, но уже нужно прикрывать горло.
Нырять в пустой холодный пруд и плыть, плыть, тихо и без всплесков, чувствуя, как кожа покрывается мурашками, и вода усмиряет и концентрирует внутренний буйный жар.
Выходить спокойной и легкой, вне времени, и твой собственный космос укутывает плечи.
-
-
10.06.2017 в 11:24*сидит лепит сввои глины, крутит железочки и мечтает о горелке, муфельной печке, эмалях*
Стоило 8 лет оттарабанить на пиаре медпрепаратов, как наконец начинаешь кайфовать от перводов и бесконечно кайвовать от лепки.
Я очень рада, что ты да