Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Ну вот ходила в местный маленький театрик на "Эндшпиль" нежно мной любимого Беккета. И все неплохо, и актеры прям молодцы. Но почему, откуда эта привычка ставить абсурдистов на таких сложных щах? В этом же весь смысл - в бесконечной игре, смехе, нелепости, в неожиданной сценографии, вот этом всем. Да, говорить про эти больные и сложные темы - но через слом привычного, через разрыв инерции восприятия. А не так.
Получилась нормальная драма, даже с верной ноткой трогательности, но это, блин, как будто Беккета добросовестно перевели на привычный язык.
Перевели неплохо, но, знаете ли, такое.
Зато выцепила наконец-то дорогого друга Злату, перед театром успели выпить вина с хорошим сыром и главное - обменяться историями, остались крайне довольны друг другом и вечером. А что еще, в сущности.
Вообще много хороших встреч - волшебная Лизалисенок приходит пить чай и говорить о Дурмстранге, очень теплая и распахнутая.
Шелест заходит за тем же, пока я делаю новую палку (красный с сиреневым, серьезно, что за адическое сочетание вообще) и параллельно рисует эскизы. " - О, а еще ведь можно сделать палку в виде шахматной фигуры... - Ферзя и коня. Это ультимная пара, которую я давно хочу сделать для Гофмана". (о ней же) "Вот только про эту пока не знаю, как будет выглядеть.. - Я знаю. Уже давно. Перестань!" - мы смеемся и обнимаемся.
Идем с ребятами пешком через Ваську и дворами капеллы, и вдруг ловлю редкую радость разговора с людьми, с которыми выросли в одном городе и примерно одном социокультурном поле - контекст, который не нужно объяснять. Бесценно.
Чуть-чуть не дойдя до места, где празднуют девятую годовщину свадьбы, разворачиваюсь и ухожу (слишком много людей!), но через некоторое время вспоминаю, что обещалась Динка, стремительно сворачиваю в словно возникшую из ниоткуда в стене крошечную идеальную кофейню (никогда тут ее не видела), звоню дорогому другу Динке и пью раф, качаясь на подвешенной на цепях красивой доске, пока она не придет меня забрать.
Сегодня созваниваемся по скайпу с Соечкой.
Я не слышала ее голоса пять лет, не считая волшебного видеопоздравления с маяком - все еще нет привычки говорить по скайпу, а разница во времени с Нью-Йорком неудобна, как ад.
У меня наворачиваются слезы, потому что невозможно.
"Вот я тут переслушиваю Калугина, вспоминаю, как мы с тобой его слушали, и все, - говорит. - Столько времени прошло, вроде все поменялось, но на самом деле вообще нет".
Но на самом деле вообще нет.
И мир лежит во мгле, и не кончается любовь.
Получилась нормальная драма, даже с верной ноткой трогательности, но это, блин, как будто Беккета добросовестно перевели на привычный язык.
Перевели неплохо, но, знаете ли, такое.
Зато выцепила наконец-то дорогого друга Злату, перед театром успели выпить вина с хорошим сыром и главное - обменяться историями, остались крайне довольны друг другом и вечером. А что еще, в сущности.
Вообще много хороших встреч - волшебная Лизалисенок приходит пить чай и говорить о Дурмстранге, очень теплая и распахнутая.
Шелест заходит за тем же, пока я делаю новую палку (красный с сиреневым, серьезно, что за адическое сочетание вообще) и параллельно рисует эскизы. " - О, а еще ведь можно сделать палку в виде шахматной фигуры... - Ферзя и коня. Это ультимная пара, которую я давно хочу сделать для Гофмана". (о ней же) "Вот только про эту пока не знаю, как будет выглядеть.. - Я знаю. Уже давно. Перестань!" - мы смеемся и обнимаемся.
Идем с ребятами пешком через Ваську и дворами капеллы, и вдруг ловлю редкую радость разговора с людьми, с которыми выросли в одном городе и примерно одном социокультурном поле - контекст, который не нужно объяснять. Бесценно.
Чуть-чуть не дойдя до места, где празднуют девятую годовщину свадьбы, разворачиваюсь и ухожу (слишком много людей!), но через некоторое время вспоминаю, что обещалась Динка, стремительно сворачиваю в словно возникшую из ниоткуда в стене крошечную идеальную кофейню (никогда тут ее не видела), звоню дорогому другу Динке и пью раф, качаясь на подвешенной на цепях красивой доске, пока она не придет меня забрать.
Сегодня созваниваемся по скайпу с Соечкой.
Я не слышала ее голоса пять лет, не считая волшебного видеопоздравления с маяком - все еще нет привычки говорить по скайпу, а разница во времени с Нью-Йорком неудобна, как ад.
У меня наворачиваются слезы, потому что невозможно.
"Вот я тут переслушиваю Калугина, вспоминаю, как мы с тобой его слушали, и все, - говорит. - Столько времени прошло, вроде все поменялось, но на самом деле вообще нет".
Но на самом деле вообще нет.
И мир лежит во мгле, и не кончается любовь.