Inside and Up | Умирая, сжимал в руке самое дорогое: флейту и запас дров
Пряжа бесшумно и безропотно скользит сквозь петли. Только спицы слегка цокают, когда скрещиваются.
А больше ничего. Петелька, петелька, петелька... Ряд...
Пальцы движутся уже уверенно, не боясь.
Подцепить, протянуть...
Завораживает.
Каждый ряд - покинутые люди.
Те, кто пишет в Новый год смской "С праздником!", случайно видят тебя в окне автобуса и иногда звонят с потерянным "соскучилась". С которыми все думаешь - обязательно встретишься, вот на этих выходных, и все-таки знаешь, что никогда этого не будет. Вы просто уже не нужны, не любимы и не интересны, на самом-то деле. Время стирает все.
Каждый ряд - ушедшие близкие.
Алые гвоздики и черные свитера. Водка залпом и чьи-то машины. Сухие глаза, темная голова.
Или просто - развернувшиеся каблуки и громко хлопнувшая дверь. Брошеная трубка. Злая гордость, Последнее слово. Жаркая от пощечины рука. Когда последнее - навсегда.
Кадый ряд - прожитые страхи.
Когда сердце выколачивалось из груди, а пыль трепетала от сквозняка. Когда было жутко, что не пьешь и не теряешь сознания, что память твердая, а рассудок трезв. Когда птицы бились в окна, пусть даже и окон-то не было. Когда будущее сжималось тромбами между ребер и единственное, что хотелось - не быть.
Каждый ряд - старые влюбленности.
Стихи и тщательные выборы нарядов. Сотни придуманных диалогов и ни одного сказанного. Кружащаяся голова и бегом по улицам. Восторг под горлом.
Каждый ряд - любимые друзья.
Ночи напролет с зажжеными свечами и колодой Таро, блестящими глазами и доверительным шепотом. Лететь со всей скорости на велосипедах по аллеям, кричать "Потому что мы - банда!" и орать "Break Me Shake Me" на все садоводство. Маленькие подарки в честь каждой встречи и подобранная для флейты песня Менолли, крики "За Перн!" с разбегу в гору подушек и химические колбочки для урока зельеварения. Взявшись вкруг костра за руки, попросить самого заветного у Ивана Купалы, а потом со смехом и подначиваниями перепрыгивать через взметнувшееся пламя. Многочасовые разговоры по мобильному до самых первых петухов и луна над головой, вдаль до заламливающихся перспектив Петербурга, вечные посиделки в Макдаке, смех и уверенность в них.
Каждый ряд - новый танец.
Темнота десятков залов сквозь сплетение лучей софитов, чуть запыленные зеркала гримерок, неистребимый запах лака, тональника и антистатика, и нервная веселость перед выходом. Новый характер, новое перевоплощение, новый ритм пульса. Тело в изгибе вечной страсти.
Вязать заново свою судьбу. Ряд за рядом провязывать обиды, благодарности, потери, открытия, разочарования, мечты... Жизнь на ладони - хочешь, перевяжем? Память, анализ, пряжа, улыбка...
Мокошь вязала, да спицы на полпути бросила - хочешь, подбери, только сумеешь? Переплести, перелюбить, переоценить, выцепить лишние...
Ну?
А больше ничего. Петелька, петелька, петелька... Ряд...
Пальцы движутся уже уверенно, не боясь.
Подцепить, протянуть...
Завораживает.
Каждый ряд - покинутые люди.
Те, кто пишет в Новый год смской "С праздником!", случайно видят тебя в окне автобуса и иногда звонят с потерянным "соскучилась". С которыми все думаешь - обязательно встретишься, вот на этих выходных, и все-таки знаешь, что никогда этого не будет. Вы просто уже не нужны, не любимы и не интересны, на самом-то деле. Время стирает все.
Каждый ряд - ушедшие близкие.
Алые гвоздики и черные свитера. Водка залпом и чьи-то машины. Сухие глаза, темная голова.
Или просто - развернувшиеся каблуки и громко хлопнувшая дверь. Брошеная трубка. Злая гордость, Последнее слово. Жаркая от пощечины рука. Когда последнее - навсегда.
Кадый ряд - прожитые страхи.
Когда сердце выколачивалось из груди, а пыль трепетала от сквозняка. Когда было жутко, что не пьешь и не теряешь сознания, что память твердая, а рассудок трезв. Когда птицы бились в окна, пусть даже и окон-то не было. Когда будущее сжималось тромбами между ребер и единственное, что хотелось - не быть.
Каждый ряд - старые влюбленности.
Стихи и тщательные выборы нарядов. Сотни придуманных диалогов и ни одного сказанного. Кружащаяся голова и бегом по улицам. Восторг под горлом.
Каждый ряд - любимые друзья.
Ночи напролет с зажжеными свечами и колодой Таро, блестящими глазами и доверительным шепотом. Лететь со всей скорости на велосипедах по аллеям, кричать "Потому что мы - банда!" и орать "Break Me Shake Me" на все садоводство. Маленькие подарки в честь каждой встречи и подобранная для флейты песня Менолли, крики "За Перн!" с разбегу в гору подушек и химические колбочки для урока зельеварения. Взявшись вкруг костра за руки, попросить самого заветного у Ивана Купалы, а потом со смехом и подначиваниями перепрыгивать через взметнувшееся пламя. Многочасовые разговоры по мобильному до самых первых петухов и луна над головой, вдаль до заламливающихся перспектив Петербурга, вечные посиделки в Макдаке, смех и уверенность в них.
Каждый ряд - новый танец.
Темнота десятков залов сквозь сплетение лучей софитов, чуть запыленные зеркала гримерок, неистребимый запах лака, тональника и антистатика, и нервная веселость перед выходом. Новый характер, новое перевоплощение, новый ритм пульса. Тело в изгибе вечной страсти.
Вязать заново свою судьбу. Ряд за рядом провязывать обиды, благодарности, потери, открытия, разочарования, мечты... Жизнь на ладони - хочешь, перевяжем? Память, анализ, пряжа, улыбка...
Мокошь вязала, да спицы на полпути бросила - хочешь, подбери, только сумеешь? Переплести, перелюбить, переоценить, выцепить лишние...
Ну?