- Мы отлично поболтали с водителем про сорта дерева и способы обработки.
- Боюсь представить, как вы вообще вышли на этот разговор.
- Ну, я села в такси с бревном.


- Стоп. Мы сидим на кухне и говорим про политику. В какой момент все пошло не так?
- Ну, у меня в 1988, а у тебя?
Чертова питерская интеллигенция - это неистребимо.


- Ты вообще уверена, что он ваш родственник?
- Он приехал с Сахалина в Петербург охотиться на кабана.
- Убедительно.

Не знаю, почему, но очень трогает вот эта песня. Хотя конечно образность на грани блатняка, да и мелодия простенькая.
Но второй день залипаю.

Я пролечу, прокричу, словно осени птица,
Все, что случится, на веру приму, кроме смерти,
Около ветра, как где-то река возле листьев,
Возле любви и не так далеко от столицы.

Все остается. Так здравствуй, моя запоздалость
Я не найду, потеряю, но что-то случится,
После меня в этом мире кому-то осталась
Рваная осень, как сбитая выстрелом птица.

---

Что-то у меня последнее время не идет с постами.

Ужасно благодарна на самом деле всей этой современной онлайн-дневниковой культуре. За то, что позволяет увидеть не только мир чужими глазами, но и то, как трудно, больно, безысходно бывает людям, которыми ты восхищаешься.
И как они с этим справляются.
Понять, что это нормально - когда ты теряшься, когда тебе 25-30-40, а ты вдруг понимаешь, что занимаешься не тем делом, когда не находишь в себе мотивации и сил на завтрашний день и вообще все становится прямо скажем не огонь.
Не знаю, как бы я себя чувствовала с этим всем n месяцев назад, если бы у меня не было этого бекграунда чужого опыта.
Он позволяет просто сказать себе: "Стоп. Такое бывает. Это нормально. Остановить. Выдохни. Разберись, что происходит. Потом пойдешь дальше".

Я не знаю, что происходит с моим поколением, и нормально ли это вообще. Я не знаю, почему к столь многим людям вокруг меня в 30 лет (да что там, в 25, в 23!) приходит какой-то всепожирающий экзистенциальный кризис. К умным, успешным, красивым, профессиональным, к лучшим из лучших.
Но я знаю, что рано или поздно они с ним справляются.

Я вижу, как в те же 30 люди бросают свои работы и начинают с нуля делать совершенно другое.
Я вижу, как они переезжают в другие города и страны, уезжают в деревни из столиц, с силой выламываются из своего жизненного сценария. Как они перекраивают себя - сами или с помощью психологов.
Как они становятся еще более живыми и еще более прекрасными.

Все это дает очень много сил.
Спасибо им всем.

---

Давайте я что-нибудь расскажу.

Оказалось, когда работа не занимает все мое время, которое я готова на нее потратить (и с гаком сверху), почти автоматически начинают расти идеи - а как можно было бы делать ее лучше? Интереснее - и тебе, и тем несчастным, которые будут читать эти тексты. А какими темами разнообразить? А как высовываться постепенно из привычного формата? И вот это все. Сразу веселее все становится.

Наконец-то вернулась на конюшню - как домой. Руслан машет рукой - бери Орлика - и уходит, уверенный, что сама напою, почищу, надену уздечку, выведу. Как будто я и не пропадала почти на год, а только-только вчера приходила.
Выхожу без седла - Руслан говорит, чтобы быстрее вспомнить навык (а я и рада) - и здорово удивляется, как это меня не выбивает из седла на орликовой рыси после такого перерыва. Конь временам чуть проскальзывается на ледяной корке, но держит темп отлично и в управлении легок, как собственная рука.
Я зажмуриваюсь от удовольствия на мысли о том, что по крайней мере на ближайшее время все это снова со мной. Даже не расстраиваюсь, что сегодня плохой день для самостоятельного выезда в поле - удовольствие от ожидания с годами становится если не равноценным удовольствию от событий, то по крайней мере чертовски приятным.

Пауза, которую я брала для себя в прошлом году, чтобы разобраться, чего мне нужно вообще от жизни, задержалась тогда дольше, чем следовало бы - тем радостнее теперь делать.

Пока стамеска скользит по древесине, в голове растет новая сказка.

---

Теперь я расскажу вам историю про корпоративную верность и "нормально делай - нормально будет".

Из дорогой редакции я уволилась чуть больше года назад. Причин было несколько, и это не так сейчас важно.
В течение этого года мой любимый главный редактор сменила что-то около десятка корреспондентов, совершенно потеряла веру в то, что адекватные люди существуют и собиралась увольняться. В декабре она попросила меня хоть иногда приходить в редакцию и что-нибудь писать, чтобы она там всех не переубивала.
Мы весело и задорно поработали, как в старые добрые времена, и в конце года Наташа предложила вернуться на мой оклад, но на три раза в неделю. Мы пошутили про устройство диктатуры ЛИ, и это все было, конечно, притяно и почесывательно для чсв, но всерьез я предложение не особенно воспринимала.
Пока 10 числа Наташа не сказала - ну все, договорились, приходи работать.

Мы, конечно, еще будем тестить этот режим и смотреть, как оно все будет работать, но в целом это удивительные вещи, конечно.
А работу трижды в неделю всегда считала идеальной.
И спину не убьешь, и времени на все остальные Очень Важные Вещи столько, сколько нужно. И выкладываешься в эти три дня гораздо больше, потому что меньше монотонности.


Ну и из веселого. Обсуждаем, насколько я буду на связи во внерабочие дни, если что вдруг экстренное.
- А уезжать я сильно часто все равно не буду, у меня денег не хватит - шучу я.
- Ну мы если что просто напомним, что текст, на который ссылался осужденный экстремист Носик, писала ты, и ты вообще никуда не уедешь.

Шутки про "вас всех посадят" никогда не выходят здесь из моды.

---

Я нашла идеальное применение для канала Netflix на PS.
Я смотрю по нему камин.
Идеально.

Перечитывать вперемешку рассказы Шекли и Бредбери очень странно: до режущей остроты бросается в глаза, как не любит людей первый, и как все наоборот у второго.

Даже одна серия Stranger Things уже нравится мне больше, чем весь Westworld - хотя последний без сомнения очень достойный и все как в ролевых играх. Но здесь - вся эта тонкость деталей, выдержанная милая сердцу стилистика 80-х, раскрытые персонажи, такие настоящие дети, прекрасная актерская игра, и все эти ровно выдержанные пропорции, характеры, кадры. Все такое трогательное, просто ух. Больше меня только Firefly радовал.
Обнаружила, что с ужастиками работает тот же трюк, что с американскими горками "Великолукского" - если сознательно расслабить мышцы, организм тут же перестает пугаться.

На моей любимой Канонерке такое же восхитительное нигде, из парка ЛТА принесла немного дерева, Филип Дик очень крутой.

Расстраиваюсь, что почти весь круг чтения - переводная литература, очень хочу читать хорошие русские относительно современные оригиналы и купаться в тексте, но кроме Наринэ Арбагян ничего в голову и на руки не идет. А очень хочется мастерства в обращении со словом. Скоро расстроюсь вконец и пойду перечитывать Горина.

Шесть дней делать дела и видеть людей, седьмой же оставить для систематизации.
(Буду играть в планирование, как большая. Поглядим, как это работает).

---

В этом году уже случилось сразу несколько вещей, которые, я думала, никогда не случатся.

Во-первых, я призналась себе в том, что не могу не писать, и все эти истории из головы надо куда-то девать.
Во-вторых я стала дальше думать про своих морских детей и у меня стала выстраиваться большая связная сказка с сюжетом (!) и всем таким.
В-третьих, я решила, что пока буду писать себе эту большую сказку, нужно ссыпать куда-то осколки этой и других историй, набралась смелости и сделала группу в контакте.

Я впервые говорю об этом публично здесь, потому что к своей маленькой дайриковской аудитории (скорее друзьям, конечно), отношусь с большим трепетом, чем к любой другой.

В общем, вот - Сказки о морских детях.
За предоставленного охуенного ската спасибо Лисе.
Буду работать, расти и становиться лучше)
Если интересно - подписывайтесь, все дела. Я буду рада.

---

Добавляя в вино финальную ложку меда думаю, что удачность зимы можно измерять в литрах глинтвейна, сваренного для дорогих людей.
И это хорошая зима.

Под конец каникул очень чудно протестировали с Бачером каток в Новой Голландии и саму Новую Голландию чуток - все ужасно славно, удобно, приятно и по-европейски (даже неплохо по-скандинавски местами, как будто дома оказался). Огни, светящиеся шары, с которыми играют дети, звезды на деревьях, уважительно негромкая музыка, вкусный глинтвейн и широкая нетронутая гладь внутреннего озера - того самого, куда когда-то спускали лес для верфей.

Еще были самые разные гости, вино из одуванчиков у Фила и когда приходила Рос, немного цирка, хаотичный сон, просыпаться в самых разных домах, вот все это.

На все внутренние вопросы "что дальше" я отмахиваюсь - я подумаю об этом десятого, а сейчас время любить тех, кто рядом, ни о чем не беспокоиться, говорить людям то, что о них думаешь и делать только то, что хочется делать прямо сейчас.

Я подумаю об этом послезавтра.
У меня еще лыжи не выгуляны)

---

Я решила, раз новый год, надо потихоньку дописать старую сказку.
Буду выкладывать маааленькими кусочками.
Вступление было здесь.

I. Декабрь (1)

От криков чаек проснулись хуторяне с пугливыми снами и знающие старики. Кричали непривычно размеренно, в ритме можно было угадать колыбельную или вчерашнюю грозу. Можно было не угадывать, и гроза, и колыбельная все равно оставались плескаться внутри.

Когда Янек наконец натянул тулуп, влез в сапоги и выскочил на крыльцо, чайки уже улетели, а несколько человек растерянно переминались вокруг свертка на крышке колодца.
- Ну и шуточки, - староста Ирке старался говорить с возмущением, но убедительно не выходило, - И что нам теперь с этим делать?
Из свертка прямо и спокойно смотрели светло-серые, почти прозрачные глаза. Кто-то спешно перекрестился, кто-то охнул.
Янек отодвинул плечом соседа, первым подошел к подкидышу и опустился на колени прямо в снег.
- Морской ребенок, - он смотрел в льдистые глаза неотрывно. И добавил еле слышно, - Значит, помиловали.
Вокруг выдохнули и замолчали.
- Замерзнет еще. Я пока возьму, - Янек пригладил бороду и осторожно поднял неподвижного ребенка.
- Может, в колокол позвонить, всех собрать? - нерешительно спросил Ирке. И добавил, замешкавшись - Я их не видел никогда.
- Не надо. Шуму не надо. Само образуется потихоньку.

Хутор был крохотный, на двадцать три человека, двенадцать котов, шесть дюжин овец и одну речную мельницу. Овцами занимались вместе, рыбу ловили порознь, уважали гончарное дело и не любили чужих. Ирке, новый старшина, был почти талисманом - молодой, ладный, умные глаза и спокойные руки. Он умел услышать соседа, распорядиться сеном и договориться с заезжими торговцами. Еще он умел просить совета и читать звезды. Большего хутору никогда не требовалось. Крохотный огонек в ожерелье разбросанных вдоль моря и дальше, вглубь материка, поселений, деревушка Ирке лежала на отшибе даже по местным меркам.

Чайки с подкидышами не появлялись здесь уже так давно, что мало кто их узнал. Те, кто помнил последнего морского ребенка, не любили о нем вспоминать, а что с ним стало, не рассказывали. Да их и не просили. Нечего старое ворошить.

Йон, мальчик с прозрачными глазами, тоже ни о чем не спрашивал, ничего не просил и не плакал.
Весь день к Янеку приходили гости - жались в сенях, неловко постукивая облепленными снегом сапогами об пол, говорили тихо. Осторожно заглядывали в комнату, где на кровати тихо лежал ребенок. Каждый приносил гостинец. Лепешку, мех на шубку, глиняную плошку. Откупались ли, радовались, благодарили небо или боялись - все равно неуверенно улыбались и подносили что-то от себя тихому свертку. Кроме Руты - та только ускорила шаг, проходя мимо дома и передернула плечами: "Совсем с ума посходили".

Приставали к Янеку - как быть с ребенком, чем кормить, как себя вести. Янек только пожимал плечами - кто знает. Два морских ребенка хоть и похожи друг на друга, как две песни одного народа, да только ни одного словечка в тех песнях не совпадет, ни одной нотки. Следить да ждать.
Уж это они умели.

@темы: игры в литературу, морские дети

---

"Как ровно..." - начинаю я печатать в поисковой строке.
"Накрасить ногти? Отрезать волосы? Накрасить губы? Сделать френч?", - волнуется гугл.
"Как ровно отпилить брус ножовкой", - заканчиваю я.
Не то чтобы гугл рассказал что-то новое, но последнее время предпочитаю с ним сверяться - периодически очень внезапные штуки вылезают.

Очень долго фантазировала, какой хочу себе рабочий стол. Мол, я же столько всякого могу, надо что-то классненькое придумать ведь!
Но в конце концов пришлось смириться с тем, что на самом деле я хочу простой сосновый стол с легкой брашировкой.
Нет, и резьбы не хочу. И нестандартной формы. И фигурных фасок.
Просто. Сосновый. Стол.

И сразу очень хорошо.

---

лирика

Проснувшись днем после очень тихого и камерного нового года, который отмечали с Бачеом, Аланкуном и Соней, я думаю поехать домой, закуклиться в уголок и писать сказку, но как-то так получается, что через четыре часа мы пьем у меня чай с виски с Лисой, Петром и Добрым и рассказываем байки. Оказывается, что Петр играет на гитаре и неплохо поет, а Лиса кажется спокойнее, чем я ее когда либо видела. То, что людей можно просто позвать и что-то хорошее сложится само собой, каждый раз поражает меня, как в первый.

В два ночи мы идем к Борисычу, там шумно, людно и пьяно, и много незнакомых, я смотрю на все как будто издалека и улыбаюсь. Сидеть, прислонившись спиной к холодильнику, и слушать всех вокруг, и подпевать чему-то - хорошо. И знать, что это не мое, но воспринимать и принимать - тоже хорошо.

А когда мы выходим (ребята садятся на такси, а я иду пешком - недалеко и через Марсово по диагонали), начинает идти снег, хлопья становятся все крупнее и крупнее, и скоро город становится насквозь белым и почти точь-в-точь таким, как в моих снах - светлым, просторным и совершенно безлюдным.
И мне кажется, что все это было ради этого снегопада.
Сбавляю шаг и дышу.
Я хочу больше тишины и больше времени на действительно важных людей, на слово и на дерево.

Это все-таки новый год.

---

В детстве мечтала жить в квартире с видом на салют из Петропавловки.
Честно говоря, обычно мне достаются верхушки, но внезапный предновогодний салют, о котором я даже ничего не знала, вдруг оказался высоким-высоким, чертовски долгим и непонятно почему волшебно красивым. Только на Алых парусах такое видела раньше. Как будто все сэкономленные на позднем включении новогоднего освещения бюджетные деньги на этот салют пустили.

Пять песен подряд от окна не отрывалась.

Когда смотришь на рассыпающиеся искры через тройное стекло, каждая превращается в лучистую падающую звезду.

За пять песен успела вспомнить весь прошлый год, разный, пестрый и похожий в моей голове на лохматую охотничью собаку, мечущуюся по лесу в поисках следа.

Красивые и сильные игры, красивые и сильные сны.

Последние полгода нашего театра танца, давать и танцевать последние уроки в Дубовом зале, который был своим целых пятнадцать лет, много драйва и вдохновения, и моя последняя сказка, самая любимая и самая настоящая - красивый финал красивой истории.
Заснеженный Таганай и проваливаться в снег по пояс, солнце на деревьях цвета вереска под ногами и на гребне Откликного, в одного карабкаться на Круглицу в метель, уютные деревянные домики на постой с печкой.
Летний Таллин и Лосенька, солнце и прохладное море, пустой пляж на окраине в диких лебедях, где наверху по рельсам идет крошечный и пестрый рабочий локомотив, пустая башня, вся в картинах и сказках, истории старого эстонца, и жить прямо в старом железнодорожном вокзале.
Калининград и сладкие яблоки в подоле, и кобыла в поле ночью, и Куршская коса, станция кольцевания и сердце мое - дюны, и плыть в море, и водить в воде хоровод, взявшись за руки, и петь песни по дороге назад.
Пестрый и хаотичный Упсала-цирк, сложные и хорошие дети, и научиться жонглировать, и делать декорации сквозь смех до трех ночи.
Родная редакция - с какими-то чужими людьми, но все такая же родная, и Миша, который мне улыбается, и кидаться в Наташу по традиции разрисованными мандаринками, и радоваться любимым спикерам, а еще больше - тому, что они меня узнают, помнят и тоже искренне мне рады.

Пока рассыпается салют, я вспоминаю и то, что так и стоит у меня перед глазами - как санитары волокут бабушку к машине, а она кричит и вырывается, и кричит, я выбегаю следом и стою босиком на горячем асфальте, только стою и смотрю, и больше ничего уже не могу, и когда захлопываются двери и машина уезжает, я только и могу, что сесть там же, где стояла, и разрыдаться от души впервые за эти две недели ада.

Новый залпы растут огромными переливающимися шарами - как будто солнце освещает планеты в космосе.
В этом году я впервые в жизни стала засыпать сразу же, как ложусь - мне всегда казалось это какой-то гребаной сверхспособностью, даже совсем без сил я по часу ворочалась всегда без сна.

Я училась жить с очень любимым и таким другим человеком, и после безумно тяжелой весны, после хлопаний дверью и ссор все стало становиться проще и проще, пока во мне не осталось ничего кроме любви и радости от того, что все так сложилось.

Взлетающие шутихи похожи на ракеты, и я думаю о Сирии и упавших самолетах, и о заваленном цветами Александрийском столпе, и о Лизе, и о тех девочках, которые летают в Африку и устраивают тамошних детей в школы, и о "Господней армии сопротивления", и о ненависти, которую я видела в чужих глазах, и о беженцах, и о террористической сети этого бедного мира.

Я думаю о своей редакции и грущу о Heavy Rain, и думаю о Соечке, и о моем дорогом буддисте, и о всех тех любимых, до которых сотни и сотни километров.

За моей спиной начинает играть Happy New Year Аббы и я ничего не могу сделать - стою и реву перед новогодним салютом от того, сколько было и будет красоты и боли, и от того, что год заканчивается и начнется новый, и будет что-то новое, и я столько всего хочу сделать, и столькому научиться - и, конечно, будет лучше.

С наступающим.

---

Очень люблю ходить на рынок.

Возвышающиеся над горами фруктов улыбчивые южане и широкоплечие мясники за витринами, невообразимые ароматы лотков с самыми свежими специями, гигантский тетрис всевозможных сухофруктов, шум и суета, мешанина национальностей, бесконечный говор и шутки.
Очень люблю торговаться - наверное, единственный вариант игры по принципу флирта, который с удовольствием подхватываю. Сэкономленные деньги - только приятный бонус, весь смысл - в перешучивании, игре, обоюдной проверке на прочность, вы оцениваете не товар, а друг друга, и, конечно, расстанетесь довольными.

Вот невысокая черноволосая узбечка перехватывает мой разговор с другим продавцом о гусе и зазывает к себе - над богатством широких прилавков она возвышается то ли на ящиках, то ли на табурете, улыбается широко и весело, говорит быстро-быстро, как цыганка, лицо умное и доброе. Уговаривает меня на двух вместо одного (шутка ли накормить одной птицей десять человек) и взвешивает молодых и свежих, мягкая кожа, потрошеные аккуратно и ровно. Сторговываемся в две трети стоимости, а сверх она дарит еще два с половиной килограмма сала - свежее, не приправленное ничем чудное сало. "Теперь приходить будете!" - радуется она и не ошибается - конечно приду.

Азербайджанец с широкими скулами сыплет для меня ярко-желтых, тонкокожих лимонов, как солнце перетекают через его смуглые руки - стоило прийти ради одних этих блестящих лимонов. Килограмм за пятьдесят, потом смотрит на меня еще раз, машет рукой и досыпает еще несколько горстей "А это вам так, в подарок, только улыбайтесь так всегда!"

Или сегодня прохожу через Апраксин - ходила за тканью, ничего не собиралась покупать, сто лет ничего не покупала на вещевых рынках, как задерживаюсь взглядом на клечатой шерстяной шали-платке - почти не сбавляя ход. Из павильона показывается человек с такой доброй улыбкой, что я не удерживаюсь и останавливаюсь. Через полчаса я сижу на его стуле и пью горячий чай, мы болтаем и смеемся - он индиец, всего год в России и еще плохо говорит по-русски, здесь его братья, и еще просто невозможно холодно, но ему все равно нравится. Ужасно люблю индийцев, всю эту радость и доверие нараспашку, с ними невозможно общаться слишком долго, но не любить их тоже, мне кажется, невозможно - они чем-то похожи на детей и фейерверки. Справа обсуждают, как накануне задержали какого-то азербайджанца, справа пожилой сереброволосый мужчина рассказывает мне между делом, как у них на Колыме воробьи, вылетая зимой из грузовых самолетов, тут же падают, замертво замерзая в воздухе.
Шаль моей мечты индиец в итоге отдает за такие смешные деньги, что капельку неловко - я точно знаю, что эта цена или вровень с закупочной, или ниже ее. Хотя о том, что я почти замужем, предупреждаю почти сразу - впрочем, эти дети солнца умеют дружить и общаться просто так - как мало кто умеет.

Я обещаю еще зайти поболтать, и конечно как-нибудь зайду.
Как иначе.

---

А потом открыла рабочий фейсбук, заполненный журналистами, и как-то закончилась я.
Очень очень тесный мир.
И местами страшно обозленный.

---

Еще был четырехлетний мужчина Дмитрий, который первым делом увел с кухни женщину Соню (оставив меня с темя мужиками доделывать пряничный домик) и заставил ее вырезать рельсы для поезда.

Или чатик до пяти утра (в какой-то момент ставший "Арзамасом га-га-га"), где мы писали стихи про гусей в каких попало характерных стилях.
Одинокий гусь
Апелляцию пишет
Последним пером.

И "нас всех должны были бы сжечь".
Ну и все, чего я как обычно не запоминаю)

---

Я не буду про Ту-154, я буду про Рождество.


На самом деле я не помню, когда и как мне пришла в голову эта мысль про рождественского гуся - универсальный повод, который одинаково легко созывает моих дорогих друзей, независимо от их отношения к новогодним праздникам и религии. Я явно потеряла тот момент, когда из странного эксперимента это превратилось в устойчивую традицию. Я и сама не замечала, как от года к году это становится все важнее для меня, как я готовлюсь все дольше и разнообразнее, и в какой момент вообще это все стало любимее, чем Новый год.
И с каждым годом Рождество удается все лучше.

Два гуся, пряничный домик, акварельные открытки (сколько лет я не брала в руки кисточку с красками), апельсиновые кружочки на елку, рождественские венки и гирлянды с живыми ветками, еще много-много мелочей.
Дорогие друзья, которые подхватывают, помогают, шутят, благодарят, играют на гитаре и поют, и еще шутят, и так с ними хорошо и легко.
Этот год - первый за долгое время, когда я не поехала на мессу. Из-за прошлого года в Катарине, и еще по каким-то мелким ощущениям - и остались после двенадцати малым составом и не пошли гулять, а запивали песни имбирным чаем и радовались. И ночь, которой две тысячи лет, и все эти две тысячи лет люди смотрели через нее на свет, смыкалась над нашими головами.
И потом, когда последние гости ушли, так славно и мирно сидеть с родителями, и отец вдруг тоже берет гитару, и играет The house of the rising sun, он играет, а я пою. Я впервые, понимаете, впервые за всю жизнь слышу, как отец играет на гитаре - такое вот рождественское чудо. И вдруг оказывается, что те самые группы, для которых он писал песни и в которых играл когда-то - это не ноу неймы, это про них рассказывает Артемий Троицкий в Back in the USSR.

Я не то чтобы была молодцом в этом году. Но это во всяком случае было местами неплохо.

Хочешь волшебства - делай его).

---

Это довольно странно, но рабочие тексты никогда не писались так легко, как сейчас, после полугодового перерыва, за который я, кажется, вообще ни одного материала не сделала. Слова ладно и емко складываются друг с другом, тексты структурируются практически сами собой, ну а главное - я, кажется, ни разу не была довольна результатом. А тут смотришь - а славно, кажется, вышло.

Барклай-де-Толли освещен так, что его тень резко вычерчивается прямо на стене Казанского собора, между колонн. Никогда не трогали классические памятники, но тень пробирает до дрожи своей реальностью, властностью и силой. Слишком живая. Будто и не памятник ее отбрасывает, а она прикрывается памятником.

На остановке ждет автобуса красивая женщина с длинными волосами, в бежевой короткой дубленке с почти кельтскими узорами, без сумки, но с аккуратной бежевой метлой в руках.

Новогодним украшением города хочу многословно восхищаться, но только сворачиваюсь клубком на заднем сидении такси и не отрываю взгляд от сияющих парусников у Адмиралтейства, эльфийских деревьев вдоль Невского, теплых звезд на деревьях Новой Голландии. Весь центр - в моих любимых крошечных белых, голубоватых и золотистых огоньках. Когда я была маленькой, любила такие больше всего на свете, представляя, что это стайки летучих светлячков, фей из Питера Пена, или просто живых огоньков - особенно когда они спрятаны в еловых ветках. Впрочем, как будто что-то поменялось.

---

На самом деле, ворох всего - славный Блинком, первая и третья часть режиссерок ВК в Авроре в оригинале, внезапная поездка в Волхов (делать документы, как большая - десять лет каждый раз удивляюсь), временные привычные будни в родной редакции - Наташа попросила помочь до Нового года, неожиданно приятный УФАС и смущенная судья Невского округа, и так далее, и так далее. Смешное и трогательное, грустное и нелепое.
Иногда хочется про все писать и рассказывать, но потом думаю, что самые важные люди все равно скорее всего не прочитают, и как-то сникаю.

Впрочем, все временно. Наверное, поучусь здесь лаконичности - чтобы рассказывать, но не миллионом слов, как я люблю.
Чуть больше недели до Рождества, чуть больше двух - до Нового года, придумываю подарки и украшения, закрываю кармические долги и снова пишу морских детей - немного боязно, но очень хочется.

Вот пусть будет радостные фоточки с Блинкома, с чудесных The Darts и Оргии Праведников.
Радостные фоточки - всегда хорошо.

Еще две

---

Немного о зиме в Петербурге.
Хорошего дня)

[12:56:27 PM] Бачер:
Ступеньки на выходе скользкие, осторожно
Да и везде впрочем

[2:10:14 PM] Katerina:
Хорошо, спасибо

[2:10:30 PM] Бачер:
всё уже растаяло
пока ты шла до мессенджера
сегодня уже 2019 год, июнь

[2:10:49 PM] Katerina:
=/
А купаться уже можно?

[2:12:07 PM] Бачер:
Нет
Ты что забыла в 2018 на землю упал метеорит
теперь вся вода радиоактивна
и там живут мутанты жрущие людей
вообще не выходи из бункера
я настреляю гигантских крабов и вернусь

---

Время новогодних открыток, друзья мои)
Давайте адреса, а то я как обычно не помню, где что записано.

И я тоже хочу конечно же ^_^

---

Узнала про существование камня "сердобольский серый гранит". Моя жизнь никогда не будет прежней.

Вижу, как маленькая пожарная машинка приезжает тушить мусорный бак. Пожарники в касках и защитных комбинезонах, вода из брандспойта разливается по снегу - все честь по чести.
Первое, что приходит мне в голову, пока я смотрю на текущую воду - это же был бы идеальный способ залить в детстве естественную горку, которую вечно заливали ужасно поздно, или не заливали вообще. Закатить на верхушку мусорный бак, полить туда для верности бензином и поджечь. Приедут пожарники, зальют все в лучшем виде.
Возможно, с моей головой что-то не так.